Хризантема - [15]
Заметив Мисако, выходившую из вагона, Кэйко испытала второе потрясение за этот день. Смертельно бледная, с изможденным лицом, дочь выглядела совершенно больной. Однако прежде чем мать успела вымолвить хоть слово, Мисако кинулась к ней с вопросами:
— Как дедушка? Он при смерти?
— Что за чушь! — раздраженно воскликнула Кэйко. — Все в порядке с твоим дедом! Сегодня утром подметал ступеньки в храме, совсем как молодой. При смерти? С чего ты взяла? Разве я говорила, что он болен?
Мисако следила за глазами матери и поняла, что та говорит правду.
— Прости, мамочка, — вздохнула она с облегчением, — просто я задремала в поезде и видела скверный сон.
Пришлось лгать, ничего не поделаешь.
— Представляю, что это был за сон, — фыркнула Кэйко. — Бедняжка. Не обращай внимания, все это глупости, забудь. Дед прекрасно себя чувствует и ждет тебя не дождется. Кстати, он выглядит куда здоровей тебя, ты похудела, что ли…
— Да нет, аппетит у меня нормальный, — улыбнулась Мисако, — вот и сейчас есть хочу.
— И славно! Погоди, увидишь, каких крабов с Хоккайдо я купила на завтра! Пообедаем все вместе, отец будет счастлив.
— Чудесно! — воскликнула Мисако, беря мать под руку.
Кэйко внутренне сжалась, но не отстранилась, чтобы не обижать дочь. Ох уж эти городские иностранные привычки!
Мисако продолжала болтать на ходу.
— Какая я глупая, что верю всяким снам, — весело щебетала она. — Ах, мамочка, неужели я снова окажусь дома, с тобой и папой!
— Ну и ну! — ехидно заметила Кэйко. — А я-то думала, что твой дом в столице, или мне приснилось, что ты теперь принадлежишь к семье Имаи?
Мисако лишь рассмеялась в ответ, хотя слова матери оставили у нее в душе неприятный осадок. Да, семья Итимура формально больше не считает ее своей, а что же Имаи? Едва ли они так уж счастливы своему приобретению. Однако молодой женщине не хотелось портить привычно жизнерадостную атмосферу родного дома мрачными раздумьями. Главное, дедушка здоров. Сомневаться не приходится, раз он сам подметал ступеньки, а траурную одежду она, скорее всего, машинально положила сама, потому что подсознательно беспокоилась о его здоровье. Слишком уж неожиданным показался этот срочный вызов. Положила и забыла, ей и раньше приходилось делать странные вещи, а потом удивляться.
Наступил вечер, и в мире Мисако вновь воцарились радость и благополучие. Знакомая с детства комната, уютная и надежная, помогала не обращать внимания на черные мысли, которые таились в дальних уголках разума. Лежа в теплой постели, Мисако на мгновение вспомнила о Хидео и той женщине из багровой гостиницы, но родные стены помогли тут же изгнать ненужные мысли. Лучше вспомнить себя шестнадцатилетнюю, веселые игры с лучшей подругой Сатико, те времена, когда не нужно было ни о чем беспокоиться, кроме завтрашних уроков. Если думать только об этом, то все будет хорошо, даже снотворного не понадобится. Никаких больше видений и кошмаров. Ничто больше не нарушит ее покой, даже удар грома, хоть он и такой громкий, что, кажется, гроза разразилась прямо здесь, в спальне! Мисако натянула одеяло на голову и захихикала как девчонка.
Близкие раскаты грома заставили Тэйсина испуганно поднять взгляд на массивные потемневшие балки кухонного потолка. Стоя над раковиной, монах промывал рис для утренней трапезы.
— Хоть бы завтра развиднелось, — проворчал он.
Дверь со двора отворилась, и в кухню заглянул Конэн, отряхивая капли дождя с рукавов кимоно. Тэйсин накрыл котел тяжелой крышкой и мельком глянул на вошедшего.
— Все льет?
— Угу, — буркнул тот, сбрасывая промокшие сандалии.
— Учитель расстроится, — вздохнул Тэйсин, засовывая нос в глиняный горшок с соленьями. — Он хотел завтра показывать гостю Сибату. Как думаешь, к утру дождь закончится?
— Кто знает.
— Вот беда-то, — охнул толстяк и кинул в рот щепоть капусты. — Неплохо, — причмокнул он, — сегодня утром делал. Хочешь попробовать?
Но молодой монах уже покинул кухню и шел по коридору. За дверью настоятеля виднелся свет, слышались приглушенные голоса. Учитель и гость вели неспешную беседу.
— Завтра с утра осмотрим музей и сад, — говорил старый священник гостю из Камакуры. — Историческое место, знаете ли. В давние времена там находился буддийский храм; когда триста лет назад в Сибате обосновались первые феодальные правители, землю отняли и храм перенесли…
— Кажется, по приказу самого Мидзогути?
— Совершенно верно, Мидзогути Хидэкацу-сама. Вы поразительно хорошо осведомлены об истории нашего скромного городка.
Кэнсё смущенно потупился.
— Должен признаться, я навел кое-какие справки перед отъездом. Извините, что прервал ваш рассказ. Пожалуйста, говорите дальше.
— Так вот, — продолжал настоятель, — князь Мидзогути возвел резиденцию, а потом, как указано в летописи, вызвал знаменитого садовника из Киото, так что сад был разбит в киотском стиле, с обширным прудом в форме иероглифа суй — «вода»…
Старик наклонился и медленно провел пальцем по циновке, чертя воображаемые каллиграфические линии. Потом прикрыл глаза, наблюдая внутренним взором рождение сада. Высокий монах уважительно наклонил голову и стал вслушиваться в перестук дождевых капель по крыше.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
На крошечном бретонском островке ничего не менялось вот уже больше ста лет.Поколение за поколением бедная деревушка Ле Салан и зажиточный городок Ла Уссиньер вели борьбу за единственный на острове пляж. Но теперь — все изменится.Вернувшись на родной остров после десятилетнего отсутствия, Мадо обнаруживает, что древнему дому ее семьи угрожают — приливные волны и махинации местного богача. Хуже того, вся деревня утратила волю и надежду на лучшее.Но Мадо, покрутившаяся в парижской круговерти, готова горы свернуть.
Впервые на русском — единственный сборник рассказов от Джоанн Харрис, автора таких бестселлеров, как «Шоколад», «Темный ангел», «Леденцовые туфельки», «Пять четвертинок апельсина», «Джентльмены и игроки».Вера и Надежда сбегают из дома престарелых в самый модный обувной магазин Лондона. Ведьминский ковен собирается на двадцатилетие школьного выпуска. А молодая жена пытается буквально следовать рецептам из кулинарной книги своей свекрови — с непредсказуемыми последствиями…
На одной из тихих улиц Монмартрского холма нашли прибежище Янна и ее дочери Розетт и Анни. Они мирно и даже счастливо живут в квартирке над своей маленькой шоколадной лавкой. Ветер, который в былые времена постоянно заставлял их переезжать с места на место, затих — по крайней мере, на время. Ничто не отличает их от остальных обитателей Монмартра, и возле их двери больше не висят красные саше с травами, отводящими зло. Но внезапно в их жизнь вторгается Зози де л'Альба, женщина в ярко-красных, блестящих, как леденцы, туфлях, и все начинает стремительно меняться… «Леденцовые туфельки» Джоанн Харрис — это новая встреча с героями знаменитого романа «Шоколад», получившего воплощение в одноименном голливудском фильме режиссера Лассе Халлстрёма (с Жюльетт Бинош, Джонни Деппом и Джуди Денч в главных ролях), номинированном на «Оскар» в пяти категориях.Перевод с английского И.