Хризантема - [118]
— Хорр! — вдруг снова воскликнул старик. — Сестра отца, надо же!
— Одзи-сан! — одернула его дочь. — Вы даже не поблагодарили гостей за чудесные подарки!
Хозяин смущенно почесал голову и отвесил неловкий поклон.
— Хай, спасибо! — После чего продолжал недоверчиво качать головой.
Женщина поставила банку с печеньем на полку, где хранились посмертные таблички, старые фотографии и прочие памятные вещи — полка заменяла в этом бедном доме семейный алтарь. Затем она зажгла курительную палочку, позвонила в крохотный колокольчик и, сжав вместе ладони, произнесла краткую молитву.
— Мой муж тоже утонул, шесть лет назад, — объяснила она, поворачиваясь к гостям. — Его тело так и не нашли. Такая, видно, карма у рыбаков.
Мисако и Кэнсё поклонились, выражая соболезнования.
— Спасибо, — поклонилась в ответ хозяйка.
В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь грохотом прибоя, доносящимся снаружи. Погибшая девочка хорошо знала эти звуки, подумала Мисако.
— Хорр! Так просто не бывает! — Старик все никак не мог успокоиться.
Впрочем, наверное, глухой на одно ухо и шум прибоя слышит по-другому… Мисако потихоньку прикрыла правое ухо ладонью и прислушалась, тут же поймав взгляд монаха. Было ясно, что он думает о том же самом.
— Маа! — вдруг радостно воскликнула женщина. — Дух Папы будет счастлив, что у нас в доме есть такое замечательное сакэ!
— Хай! А дедушка будет счастлив его выпить, — расплылся в улыбке Дзиро.
32
Утром в День мальчиков Фумико преподнесла Хидео огромного карпа из яркого шелка. «Пусть развевается над нашим домом, когда родится сын!» — сказала она.
Хидео лишь улыбнулся и слегка шлепнул жену по круглому заду. По очень круглому — Фумико округлилась со всех сторон.
— Беременные женщины всегда так толстеют? — спросил он позже мать.
— Бывает по-разному, — ответила она. — Осталось шесть недель до срока… Наверное, мальчик будет крупный.
— Ну почему вы обе так уверены, что будет мальчик? — не выдержал сын. — Ты поосторожнее, а то родится девочка, и меня все знакомые засмеют!
— Да нет, мальчик, и не сомневайся! — уверенно улыбнулась она.
Хидео озадаченно пожал плечами и вышел прогуляться под весенним майским солнышком. Однако его слова гвоздем засели в материнском сердце. Матушка Имаи весь день ходила сама не своя. Мальчик, только мальчик! Как потом смотреть в глаза сестре, если родится девочка, да еще в год Огненной Лошади! Мало она натерпелась насмешек за то, что покорно уступила свою спальню и перебралась вниз. Сестра не хотела слушать никаких доводов, не желая понять, что спать внизу на самом деле удобнее.
Даже музыкантша на уроке пения осуждающе подняла нарисованные брови.
— Так мне не приходится спускаться по лестнице, когда ночью нужно выйти, — объясняла матушка Имаи. — Даже удивительно, как я за столько лет не додумалась перебраться вниз.
— А как у вас складываются отношения с новой невесткой? — с подозрением спросила учительница.
— Просто превосходно! — воскликнула госпожа Имаи. — Гораздо лучше, чем с Мисако. В доме теперь не так скучно. Маа! Фумико такая веселая, любит пошутить. И Хидео изменился к лучшему, уж это точно. Боюсь только, не запустил бы он свою работу. Раньше то и дело оставался допоздна, а то и на ночь, а теперь…
— Что ж, неплохо, — усмехнулась музыкантша, раздавив окурок в пепельнице. — Итак, начнем наш урок?
Женщины сели на колени и принялись обсуждать, чем займутся сегодня. Затем учительница начала наигрывать мелодию на сямисэне, в то время как госпожа Имаи устанавливала ноты на низком пюпитре.
— Начнем, пожалуй, вот с этого, — указала она на пассаж, который не получался у нее на прошлом уроке.
— Хай, — кивнула учительница и стала перебирать струны, напевая первый куплет.
Госпожа Имаи попыталась повторить, сбилась, снова начала и снова сбилась.
— Еще раз! — Музыкантша повторила введение. — Итак… Ити, ни, но!
Сидя на пятках и придерживая очки, сползавшие на кончик носа, бедная матушка Имаи пыталась повторить куплет раз за разом. Наконец на третьей строчке учительница присоединилась к ней, чтобы задать темп. Увлекшись пением, они не слышали, как Фумико спускалась по лестнице, и заметили ее лишь в дверях. В ночной рубашке и неряшливо наброшенном кимоно, кое-как подвязанном красным кушаком поверх выпирающего живота, невестка стояла, протирая сонные глаза, наполовину скрытые под водопадом распущенных черных волос.
— Доброе утро, — поклонилась учительница с улыбкой, думая про себя, какая дорогая куртизанка могла бы получиться из этой женщины.
— Доброе утро, — ответила Фумико. — Вы извините, что я стою, но в моем положении… — Она коснулась рукой своего огромного живота.
— Надеюсь, мы тебя не потревожили? — робко спросила матушка Имаи.
— Я вообще почти не спала, — пожаловалась невестка. — Этот мальчишка все время брыкается, не терпится ему наружу.
— Когда срок? — поинтересовалась музыкантша.
— В середине июня, — вздохнула Фумико.
— Маа! Еще так долго, а вы такая большая… Неужели близнецы?
— Близнецы? — переспросили хором свекровь с невесткой, в ужасе переглянувшись.
Старушка серьезно кивнула.
— В наше время такое случается все чаще, — уверенно сказала она. — Одна моя знакомая в прошлом году родила близнецов. Такая же была большая, и как раз за месяц до родов.
