Христос спускается с нами в тюремный ад - [4]

Шрифт
Интервал

Мы тайно издавали Евангелие на русском языке. Более100.000 книг были распространены в течение трех лет в кафе, барах, на вокзалах - везде, где можно было найти русских. Книги так часто передавались из рук в руки, что порой они рассыпались на части. Многие из наших помощников были арестованы, но никто из них не предал меня.

Количество обращенных было поистине удивительным. А их естественность приводила нас в изумление. Будучи совершенно невежественными в религии, те русские, с которыми мы встречались, словно бы уже давно в глубине своего сердца искали правды. И теперь с восхищением внимали ей. В большинстве своем это молодые крестьяне, которые сеяли, жали, работали на земле. Знание о том, что Кто-то управляет жизнью природы было заложено в их крови. Но они были воспитаны в атеизме и глубоко верили в то, что являются атеистами, точно так же, как многие люди думают, что они - христиане, не являясь таковыми на самом деле.

Однажды в поезде я познакомился с молодым художником из Восточной Сибири. Пока мы вместе ехали, я рассказывал ему о Христе. "Теперь я понимаю, - сказал он. - Я знал только то, чему нас учили в школе, что религия - это оружие империализма и тому подобное. Недалеко от нашего дома находилось старое кладбище. Часто я гулял там, чтобы побыть одному. Я заходил в небольшой покинутый домик, стоявший посреди могил (я предполагаю, что это была старая православная кладбищенская часовня). На стене был изображен мужчина, распятый на кресте. Я предполагал, что он должен был быть крупным преступником, зачем его изображение висело на почетном месте, будто это был Маркс или Ленин? Так мало-помалу я пришел к убеждению, что Его вначале приняли за преступника, а потом выяснилось, что Он невиновен, и, раскаявшись, повесили Его

образ". Я сказал художнику: "Вы уже на полпути к истине!" Когда через несколько часов мы приблизились к цели нашего путешествия, он уже знал все, что я мог рассказать ему об Иисусе.

Когда мы расстались, он сказал мне: "Сегодня вечером я хотел кое-что украсть, ведь все так поступают. Но разве я смогу это сделать теперь? Я верю в Христа".

Фронты упорствуют

Поскольку партийный билет мог означать разницу между сытым существованием и голодом, то число румынских коммунистов стремительно росло. Вскоре партия, еще недавно вмещающая несколько тысяч, возросла до нескольких миллионов. Партийный билет избавил от голода и обеспечивал сытое существование. Сталин ввел правительство Единого фронта. Гроца, прежде возглавлявший крестьянский фронт, был назначен в руководители самим Сталиным. Пренебрегая Анной Паукер, которая, как утверждали "выдумала" Гроцу, русские осуществляли свою власть с помощью трех ветеранов партии: Лукретий Патраскану был назначен министром юстиции, Теохари Георгеску, будучи министром внутренних дел подчинил себе полицию и органы безопасности, а Георгий Георгиу-Деж, железнодорожный рабочий, стал первым секретарем партии.

В неофициальных выступлениях Георгиу-Деж совершенно откровенно говорил о своем атеистическом мировоззрении и о своей уверенности, что коммунизм распространится по всему миру. Одновременно он мог со снисходительностью отзываться о своей старой матери, наполнившей его дом иконами и воспитавшей своих дочерей в православной вере. В течение одиннадцати лет, проведенных Дежем в тюрьме при старом режиме, он не нашел времени для изучения Библии. Среди заключенных, с которыми его свела тюрьма, были верующие, принадлежащие к разным конфессиям. С ними у Дежа были хорошие отношения. Он спорил с ними по вопросам веры. Но задолго до того, как в Румынию пришли русские, ему удалось совершить побег из тюрьмы. Антонеску непременно дал бы санкцию на его арест и убийство, если бы Дежа не спрятал один благосклонно настроенный к нему священник. Когда Георгиу-Деж находился в центре борьбы, религия имела какое-то влияние на него. Но с тех пор как он стал занимать высокую должность, в его жизни уже не нашлось места для подобных вещей. Он расстался со своей женой, которая все эти годы ждала его. Ее место заняла киноактриса. Дом его был полон прислуги и просителей. Деж стал богатым, знаменитым и никому уже не позволял давать ему советы.

Когда на одной конференции, где присутствовали священники, кто-то начал разговор о религии, то Георгиу-Деж отвечал теми формулировками, которые были предписаны партией. Он обещал нам, что в Новой Румынии мы будем иметь полную свободу совести. В ответ на это мои коллеги пообещали ему не создавать трудностей для нового правительства. Я слушал их, но предпочел свои мысли по этому поводу оставить при себе. На конференции многие священники добровольно заявили о своей готовности к сотрудничеству с коммунистическим движением. Но впоследствии, рано или поздно приходилось вступать в конфликт с какой-либо партийной доктриной и отправляться в тюрьму.

Вскоре борьба против религии приняла серьезные формы. Все церковное имущество и земельная собственность были национализированы. Коммунистическое министерство по делам религии контролировало все духовенство, платило жалование и руководило назначениями. Дряхлый патриарх Никодим, по сути дела находившийся под стражей, мог только представительствовать. Чтобы управлять церковью, партии нужен был более податливый человек, чем Никодим, и Деж уже знал, кто подойдет для этой должности: священник, прятавший его около года, когда Дежа разыскивали фашисты. Так отец Юстиниан Марина, неизвестный преподаватель семинарии из Рымникул-Вилча,стал епископом, и вскоре четырнадцать миллионов членов православной церкви в Румынии узнали, что он станет их патриархом.


Рекомендуем почитать
Говорит Альберт Эйнштейн

«— Говорит Альберт Эйнштейн. — Кто? — переспрашивает девичий голосок… — Простите, — отзывается девушка. — Я ошиблась номером. — Вы не ошиблись, — возражает Альберт». Вот так, со случайного звонка 17-летней Мими Бофорт Альберту Эйнштейну в его 75-й день рождения, начинается «поистине чудесный роман, виртуозно балансирующий на грани между фактом и вымыслом, литературный бриллиант чистой воды» (Иэн Макьюэн). Школьница из Нью-Джерси возрождает в почтенном корифее тягу к жизни — а он, в свою очередь, раскрывает перед ней свой мир.


Франко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Адольф Гитлер. Путь к власти

Книга автора популярных работ по истории Германии Анны Марии Зигмунд посвящена Адольфу Гитлеру. Несомненно, она будет интересна широкому кругу украинских читателей. Здесь предлагается глубокий анализ причин, приведших Адольфа Гитлера к власти, основанный на новейших исторических документах. Автор с блеском развенчивает сомнительные теории по этому вопросу, существующие даже в серьезной исторической литературе. В то же время прекрасный язык книги превращает исторический анализ в увлекательное повествование. Книжку автора популярних праць з історії Німеччини Анни Марії Зигмунд присвячено Адольфу Гітлеру.


Исторические деятели Юго-Западной России в биографиях и портретах. Выпуск первый

Настоящее издание предпринято по инициативе бывшаго воспитанника Университета Св. Владимира, В. В. Тарновскаго, затратившаго много лет и значительныя средства на приобретение всяких памятников, касающихся этнографии и археологии юго-западнаго края. В собрании Тарновскаго находятся 44 портрета различных лиц; все они войдут в наше издание, составив 1-й отдел его, распадающийся на пять выпусков.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


В Ясной Поляне

«Константин Михайлов в поддевке, с бесчисленным множеством складок кругом талии, мял в руках свой картуз, стоя у порога комнаты. – Так пойдемте, что ли?.. – предложил он. – С четверть часа уж, наверное, прошло, пока я назад ворочался… Лев Николаевич не долго обедает. Я накинул пальто, и мы вышли из хаты. Волнение невольно охватило меня, когда пошли мы, спускаясь с пригорка к пруду, чтобы, миновав его, снова подняться к усадьбе знаменитого писателя…».