Христос спускается с нами в тюремный ад - [3]

"Как ты можешь говорить такое?"

"Но ведь ты настояла, чтобы я пошел с тобой в кино? Ты видела, как вел себя герой. Почему же я должен поступать иначе? Если завтра или один раз в несколько дней мы будем ходить на подобные фильмы, каждый из нас станет похожим на того, кого он видит в кино. Если же ты все-таки хочешь, чтобы я был тебе хорошим мужем, ходи иногда со мной в церковь".

Она задумалась. А затем постепенно, мало-помалу начала посещать со мной церковь. Она все еще тосковала по развлечениям, и когда хотела сходить куда-нибудь, я шел с ней вместе.

Однажды мы пошли на вечеринку. Воздух был полон сигаретного дыма, пьяные пары танцевали и открыто ласкали друг друга. Неожиданно все это вызвало отвращение у моей жены, иона сказала: "Сейчас же уходим отсюда". "Почему мы должны уходить? - спросил я. - Ведь мы только сюда пришли?" Мы оставались там до полуночи. Она снова захотела домой, и я снова отказал ей. То же самое произошло в час ночи, а затем - в два. И только тогда, когда я увидел, что ее действительно тошнит от всего этого, я согласился уйти.

Мы вышли на свежий воздух. Сабина сказала: "Рихард! Я немедленно иду домой к пастору и крещусь у него. Это будет ванной после всей грязи". Я засмеялся и сказал: "Ты так долго ждала, что теперь можешь подождать до утра. Дай поспать бедному пастору".

Охранник отправляет ксиву [1]

Через окно тюремной камеры в Калеа Рахова я мог видеть только часть двора. Однажды я выглянул в окно и увидел, как через ворота пропускали священника. Он быстро пересек покрытый асфальтом двор и скрылся за дверью. Это был доносчик, который пришел для того, чтобы дать сведения о своих прихожанах.

Я знал, что мне предстояли допросы, что меня ждет жестокость тюремщиков, возможно, долгие годы заключения и смерть. Была ли моя вера достаточно крепкой? Я вспомнил, что в Библии 366 раз, один раз на каждый день года, было написано: "Не бойся!" 366 раз, а не 365 - в расчете на високосный год. В тот день было 29 февраля. Високосный год. Совпадение? Это число напомнило мне, что я не должен бояться.

Казалось, они не спешили с моим допросом. Коммунистические тюрьмы похожи на архивы, в любое время они готовы дать нужную информацию. В течение четырнадцати с половиной лет, проведенных в тюрьме, меня вновь и вновь допрашивали. Я знал, что мои связи с миссионерскими обществами на Западе и со Всемирным советом церквей в глазах партии были изменой. Но были еще и другие, более важные вещи, о которых они не знали и не должны были узнать от меня.

Я готовился к тюрьме и пыткам так, как готовится в мирное время солдат к жестокостям войны. Я внимательно прочитал жизнеописание многих верующих, которые оказались перед лицом подобных опасностей и испытывали искушение сдаться. Я думал о том, смогу ли я применить их опыт к себе. Те, кто не был подготовлен подобным образом, морально ломались или делали ошибки, говоря вещи, которые они не смели говорить. Священникам постоянно твердили на допросах: "Вы христиане и обязаны говорить нам всю правду". Я понимал, что все равно буду осужден независимо от того, какие я дам показания. И я принял решение - лучше страдать под пытками, чем выдать друзей, помогавших мне в распространении Евангелия. Я твердо решил постоянно вводить в заблуждение всех, кто меня будет допрашивать.

Самой важной задачей для меня было известить как-нибудь моих собратьев о моем аресте. Во всяком случае, моя жена должна была узнать, где я. Мне удалось подкупить охранника. Он взял на себя роль посредника, поскольку у моей семьи тогда еще были деньги. В течение следующей недели он передал мои сведения и получил за это 5.000 немецких марок. Таким образом было потрачено все, чем мы владели.

Этот охранник сообщил мне, что шведский посол в Румынии выразил протест в связи с моим исчезновением. По его словам, многие люди в Скандинавии и Англии сочувствуют мне. Министр иностранных дел Анна Паукер ответила, что место моего пребывания совершенно неизвестно с тех пор, как я недавно тайно покинул страну.

Миссия русских солдат начинается

В день моего обращения, я молился: "О Господи! Я был атеистом. Позволь мне поехать в Россию и быть миссионером среди атеистов. Я не буду сетовать, если остаток моей жизни мне придется провести в тюрьме". Но Господь не направил меня в далекое путешествие в Россию. Вместо этого русские сами пришли ко мне.

Несмотря на преследования, наша миссия приобрела во время войны многих сторонников. Те, кто преследовал раньше евреев и протестантов, теперь сидели в церкви вместе со своими прежними жертвами.

После войны я продолжал свою работу для западной церковной миссии. У меня было бюро, оборудованное всем необходимым, и секретарши. Но это была лишь "вывеска", за которой скрывалась моя подлинная деятельность.

Я хорошо говорил по-русски. И для меня не составляло труда легко вступать в разговор с русскими солдатами на улицах, в магазинах, поездах. Я не носил церковного облачения, и они принимали меня за обычного гражданина. Среди них встречались молодые мужчины. Они были растеряны и тосковали по дому. И радовались, если кто-то показывал им достопримечательности Бухареста, приглашал в гости. Мне помогали многие молодые христиане, говорившие по-русски. Девушкам я говорил, что они могли бы использовать красоту, чтобы привести мужчин ко Христу. Одна из девушек увидела солдата, сидящего в одиночестве в трактире. Она подсела к нему. Когда он предложил ей стакан вина, она согласилась, затем предложила пойти куда-нибудь вдвоем в другое место, чтобы спокойно поговорить. "С вами я пойду хоть на край света", - сказал русский. В ответна это, она привела его ко мне. Солдат пришел к вере, потом привел к нам других.