Христос с тысячью лиц - [11]
Это – совершенно необычные для Иисуса тексты. Это – коаны. Такие коаны мог бы произнести даос или учитель дзен-буддизма.
«Я нашел всех пьяными, и никого – жаждущим», – говорит Иисус (Фм. 28).
«Иисус сказал: Будьте прохожими» (Фм. 42).
«Иисус сказал: Тот, кто познал мир, нашел труп, и тот, кто нашел труп, – мир недостоин его» (Фм. 56).
«Когда вы познаете себя, тогда вы будете познаны и вы узнаете, что вы – дети Отца живого. Если же вы не познаете себя, тогда вы в бедности и вы – бедность» (Фм. 2:4–5).
Иисус сказал: «Блажен тот лев, которого съест человек, и лев станет человеком. И проклят тот человек, которого съест лев, и лев станет человеком» (Фм. 7).
«Иисус сказал: Тот, кто напился из моих уст, станет, как я. А я стану им, и тайное откроется ему» (Фм. 108). «Тот, кто нашел самого себя, – мир недостоин его» (Фм. 111:3).
Произносил или нет исторический Иисус эти фразы – сказать сложно. В конце концов, мы не должны забывать, что, согласно «Евангелию от Фомы», каждый, познавший Иисуса, становился его Фомой. Каждый близнец мог добавлять свои изречения в Евангелие от близнеца.
Протоевангелие от Фомы и Иаков Праведник
Все это очень интересно, – скажете вы, – и «Евангелие от Фомы» представляет из себя прелестный образчик поздних гностических коанов, в котором подлинные изречения Иисуса перемешаны с изречениями других «Христов». Но при чем тут исторический Иисус и раннее христианство?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к еще одной группе изречений из «Евангелия от Фомы», которые совершенно точно восходят к самой ранней общине последователей Иисуса, но при этом не сохранились в канонических Евангелиях.
Единственной канонической книгой, которая повествует о судьбе учеников Иисуса после его казни, являются «Деяния апостолов». В них сообщается, что вскоре после казни Иисуса, в день Пятидесятницы, на всех апостолов с неба спустился Святой Дух в виде огненных языков (Деян. 2:1–4). Таким образом, если верить «Деяниям апостолов», в церкви сразу после смерти Иисуса возобладало коллективное самоуправление. Все апостолы были равны и все равно были исполнены Святого Духа.
Однако «Евангелие от Фомы» полагает, что дело обстояло совсем по-другому. Если верить ему, после смерти Иисуса в общине не было никакой демократии. Абсолютную власть над ней получил физический брат Иисуса Иаков Праведник.
«Ученики сказали Иисусу: Мы знаем, что ты скоро оставишь нас. Кто станет нашим вождем? Иисус сказал им: где бы вы ни были, идите к Иакову Праведнику, для которого были созданы Небо и Земля» (Фм. 12).
Это изречение может показаться читателю Нового Завета очень странным. Ведь единственное, что мы знаем из Нового Завета о родственниках Иисуса, – это то, что они не понимали его. В нем даже сообщается, что когда эти родственники услышали, что Иисус совершает чудеса, то они попытались схватить его. Они решили, что он сошел с ума! (Мк. 3:21). Это, согласитесь, чрезвычайно плохая рекомендация. Родственник, который пытается сдать провидца в желтый дом, вряд ли достоин быть его преемником.
Поэтому, чтобы понять своеобразие этого изречения и целую огромную историю, которая скрывается за ним, мы вынуждены сделать довольно серьезное отступление. Эта история более полно рассказана в книге «Иисус. Историческое расследование», здесь же мы ограничимся ее кратким пересказом для тех, кто не читал первой книги, или читал, да плохо запомнил: в нашем современном мире все не упомнишь.
Неосведомленность большинства современных христиан о роли, которую играл в движении Иисуса его физический брат Иаков Праведник, – не случайна. Можно без преувеличения сказать, что тексты, вошедшие в Новый Завет, преследовали одну цель: вычеркнуть Иакова, брата Иисуса, из истории христианства, так же как Краткий курс ВКП(б) Иосифа Сталина преследовал цель вычеркнуть Троцкого из истории Октябрьской революции.
Церковь даже объявила, что Иисус родился от девственницы. Согласитесь, это заявление разрешало вопрос с Иаковом Праведником раз и навсегда. Иаков был не брат Иисусу. Они были даже не родственники! Это было очень изящное теологическое решение, густо замешанное на перипетиях межфракционной христианской борьбы.
Тем не менее Иаков, брат Иисуса, сохранился в других текстах: в частности, в текстах историка Гегесиппа, которого цитирует Евсевий Кесарийский, у Епифания из Саламиса и бл. Иеронима.
Согласно этим текстам Иаков Праведник, брат Иисуса, руководил Иерусалимской церковью в течение тридцати лет. Он не пил вина, не ел мяса, носил только льняную одежду (т. е. одежду жреца) и претендовал на статус первосвященника иудеев.
Уже из одного того факта, что Иаков претендовал на статус первосвященника, видно, что он строжайше соблюдал иудейский закон. Более того, его прозвище, Праведник, было абсолютно знаковым. Цадоком, то есть Праведником, звали, согласно Иосифу Флавию, основателя страшной «четвертой секты» зилотов и сикариев, виновников Иудейской войны[3].
А самое слово праведники (цадиким) являлось одним из самоназваний как членов кумранской общины, так и ранних христиан. Еще одно их важнейшее общее самоназвание было
Эйрик ван Эрлик родился в Раю. Он родился на планете, на которой мирно уживались друг с другом две расы, и так как разум другой расы был не похож на разум людей, в нем не было деления на твое и мое и не было деления на общество и государство.Но наследник Империи Людей затеял маленькую победоносную войну, чтобы освободить поселенцев Харита от власти тех, кого официальная пропаганда объявила чудовищами. И вот – через пятнадцать лет после конца войны – изгой получил возможность отомстить наследнику.
У хозяина Ахтарского металлургического комбината Вячеслава Извольского есть в жизни все. Свой завод. Свой губернатор. Свои менты. Свои прокуроры. Своя компания сотовой связи, чтобы никто не прослушивал его разговоров, и свой ОМОН, который может прилететь в Москву и выяснить отношения с теми, кто перешел дорогу Извольскому.Вот только в один прекрасный момент Вячеслав Извольский обнаруживает, что за ним охотится другой человек, у которого тоже есть свои губернаторы, свои менты, свои киллеры и даже – свой Кремль.
Генеральный директор Ахтарского металлургического комбината Вячеслав Извольский жесток, талантлив и беспринципен. Он стал собственником комбината, выкинув из директорского кресла обласкавшего его предшественника. Он завел свою компанию сотовой связи, чтобы никто не прослушивал его разговоры, он купил губернатора области и милицию города, и когда он, пьяный, едет по улицам своего княжества, местные гаишники останавливают все прочее движение. Но шахтерская забастовка и те, кто за ней стоит, поставили его комбинат на грань краха, его город — на порог экологической катастрофы, его рабочих — перед перспективой голода.Где та грань, перед которой остановится Стальной Король в стремлении защищать себя и своих подданных? И имеет ли он право остановиться?
Они выстроили на подмосковных дорогах красные кирпичные дома, архитектурой напоминавшие средневековые замки. Они устроили в бетонных гаражах ямы для раздевания автомобилей и места для пыток и вместо колоколов поставили на верхушки башен гнезда для пулеметов. Ничто не могло сравниться с их смелостью, разве что кроме их жадности и иногда невежества; сначала они извлекали деньги из собственной жестокости, а потом — из анархии, в которой утонула страна. Они имели власть грабить самим и запрещать грабить всем прочим, и вскоре Сазан с полным правом получил свой феодальный лен в отдельном московском районе.
Здесь нет государства – есть личные отношения. Здесь нет бизнеса – есть война. Здесь друзьям полагается все, а врагам – закон. Здесь решения судов обращаются на рынке, как ценные бумаги, а споры олигархов ведут к промышленным катастрофам. Здесь – Россия. Здесь – Промзона.Продолжение романа «Охота на изюбря» – на этот раз о войне между двумя промышленными группами.
Что случится с нефтезаводом, если во время конфликта акционеров туда вместо новых акционеров зайдут террористы?Что случится со страной, где нет правил? Где чиновники продают всех, кто их купил? Где владелец завода убирает партнера с помощью чеченцев, а чеченцев – с помощью ФСБ. Где те, кто должны предотвращать теракты, провоцируют их в надежде на новые звездочки. Со страной, которая стоит на краю катастрофы более страшной, чем самый жестокий теракт.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.