Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви - [125]

Неудивительно поэтому, что некоторые из обер-прокуроров, стоявших во главе Синода Русской Церкви при Екатерине, оказывались или неправославными, или неверующими. Таким был, например, совершенно равнодушный к Православию и не понимавший его Мелиссино, предлагавший Синоду отменить многие церковные праздники, укоротить церковные службы, разрешить поставление женатых епископов. Таким был и пришедший ему на смену Чебышев, бывший военный, не стеснявшийся при толпе народа заявлять, что «никакого Бога нет!», а на заседаниях Синода сопровождать свои выступления нецензурной бранью.

Один из историков середины XIX столетия, обозревая религиозное состояние общества в эпоху Екатерины II, писал: «Западными безбожными идеями и клеветой на религию в высшем русском обществе увлекались до того, что не только забывали думать о религии как об основе гражданского благоустройства, но и боялись ее. Под формой гуманизма отворяли дверь неверию, распутству и суеверию… как будто все это не унижение человечеству. Писали и хлопотали о свободе совести и правде, а не понимали, что без христианской основы все это хуже, чем мечты, так как на практике оказывается деспотизмом эгоизма. Новая философская мораль XVIII столетия воспитала в них жажду тщеславия, развила вкус к светскому легкомыслию, праздной потере времени и распущенной жизни. Она наплодила ловких и бессовестных грабителей казны и таких же душителей слабого, от которых государственный организм доходил до крайнего расстройства».

М.В. Первушин

Секуляризация церковных земель. Митрополит Арсений (Мациевич)

В эпоху правления императрицы Екатерины II почти все высшее общество отличалось неверием. В лучшем случае оно было равнодушно к Православной Церкви. Екатерина во все время своего царствования строго следовала своему принципу – «веру уважать, но не давать влиять ей на государственные дела». Для этого было необходимо окончательно поставить Церковь в зависимость от государственной власти, лишив ее средств к существованию.

Однако она не сразу открыла свои намерения по отношению к Церкви. Через две недели по ее воцарении Сенат издал указ, отменявший распоряжение Петра III об изъятии земельных владений, принадлежавших епархиям, храмам и монастырям Русской Церкви. Но радость духовенства по этому поводу оказалась преждевременной. Через три недели после этого указа вышел другой, в котором объявлялось об образовании специальной комиссии для рассмотрения вопроса о церковных вотчинах. Результатом ее работы стал знаменитый манифест о церковных владениях, изданный 26 февраля 1764 года. Он окончательно упразднял церковное землевладение в России. Все церковные вотчины переходили в ведение государства.

Изъятие земель нанесло неизмеримый урон православным монастырям. Передача земельных владений в государственную казну лишила монастыри материального источника существования. Однако, помимо материальной стороны, здесь был и нравственный аспект. Монастыри созидались народным усердием многих поколений и трудами монахов. Кроме того, часть земель монастыри получали от жертвователей по завещаниям на помин души. И в данном случае нарушалась последняя воля умерших.

«Все конфискованные вотчины должны идти на государственные нужды» – гласил указ. Однако большую часть монастырских земель Екатерина раздала своим фаворитам. В результате действий правительства из 964 монастырей осталось только 200. Остальные были либо закрыты, либо оставлены без средств к существованию. Новые же обители открывать запрещалось.

Первым открытым противником изъятия церковных земель стал митрополит Ростовский Арсений (Мациевич). Он родился в 1697 году в Польше. Его отец был православным священником. Пойдя по стопам отца, Арсений окончил духовную семинарию, а затем знаменитую Киево-Могилянскую академию – одно из лучших учебных заведений того времени. Приняв монашеский постриг, Арсений отправляется священником в Камчатскую экспедицию под руководством Витуса Беринга. Затем он становится законоучителем академической гимназии в Петербурге.

Святитель Арсений, по воспоминанию современников, «характера был вспыльчивого, но твердого и настойчивого, строг к ученикам, а позже и к священникам». С воцарением Елизаветы Петровны его избирают сначала митрополитом Тобольским, а затем переводят в Ростов. Здесь митрополит Арсений становится известен как ревностный служитель Церкви и защитник ее прав. Он боролся с иноверием и расколом, ратовал за русские школы, не терпел нововведений, был ревностным проповедником. И все же главным делом всей своей жизни митрополит считал отстаивание независимости Церкви от государства. Когда его избрали постоянным членом Синода, он отказался дать присягу в том, что высшим судией признает императрицу. Арсений заявил: «Высший Судия есть и будет только Христос!» Это могло навлечь на митрополита царский гнев. Однако Елизавета высоко ценила святителя, и дело обошлось без последствий. Несколько раз владыка Арсений обращался с посланиями к императрице, призывая ее не посягать на земельные владения Церкви.

При воцарении Екатерины II митрополита Арсения не пригласили на коронование новой императрицы. Екатерина подозревала его в недоброжелательстве. «Она имела какой-то необъяснимый страх перед этим бескомпромиссным владыкой, – вспоминает один из современников этих событий, – и впоследствии боялась его даже больного и в узах». После образования Екатериной специальной комиссии по подготовке разорительного для Церкви указа митрополит Арсений дважды обращался в Синод с угрозами отлучить от Церкви членов комиссии. Царское правительство владыка Арсений сравнивал с нашествием монголо-татар, подчеркивая, что даже те не вмешивались в дела Православной Церкви. После принятия указа он подавал в Синод протест за протестом, просил вернуть вотчины монастырям, предавая анафеме обидчиков Церкви.