Христианство. Три тысячи лет - [2]

Также моими спутниками, оказавшими неоценимые услуги, были люди из другого мира – все те, кто готовил для телеканала BBC цикл передач, положенных в основу этой книги. Наша совместная работа была необыкновенно интересной и радостной. Нам не приходилось скучать в многочисленных экспедициях в разные точки мира. Среди множества причастных к делу я хотел бы назвать и особенно поблагодарить Джиллиан Бэнкрофт, Жана-Клода Брегерда, Кетрин Бленнерхассет, Ника Голдена-Сима, Майка Джексона, Роджера Лукаса, Эрин Мактак, Люси Робинсон, Сиан Салт Грэма Уиверса и Майкла Уокелина.

Участие в научном и телевизионном проектах открыло новое измерение моей жизни. И я особенно благодарен Сэму Бэдделаю за его дружбу и проницательные советы. Мудрые слова моральной поддержки, позволившие мне выбирать главное и сосредоточиться на этом, дарили мне Марк Эчарч, Изабель и Роза Геренштайн, Питер и Би Грувзы, Гейнор Хампри, Филипп Кеннеди, Крейг Липер, Иудифь Мелтбай, Джейн Аппертон и Аллен Янг.

Диармайд Маккалох Сент Кросс Колледж, Оксфорд

Последняя неделя перед Пасхой, 2009 г.

Введение

В XVII веке жил в Англии сельский священник по имени Сэмюел Кроссман. Пуританин по натуре и привычкам, весьма неохотно присоединившийся к Англиканской церкви, в конце жизни он стал настоятелем Бристольского собора, но большую часть своего служения провел в скромном деревенском приходе, главное селение которого носило благочестивое название «Комптон-Пасхальный». Кроссман – автор нескольких религиозных стихотворений, и одно из них, написанное очень необычным размером, – настоящий шедевр. В этом стихотворении, называемом по первой строчке «О, песнь неведомой любви», рассказ об аресте, осуждении, смерти и погребении Иисуса заканчивается полными светлой радости уверениями в том, что эти страдания, понесенные много веков назад, отныне определяют собой жизнь мистера Кроссмана, викария маленькой деревенской церкви:

[Here might I stay and sing,

       No story so divine;

Never was love, dear King!

       Never was grief like Thine.

        This is my Friend,

        In Whose sweet praise

        I all my days

        Could gladly spend][1]

(Вот, можно песню спеть,

     Про то, что нет подобия

          божественной истории Твоей.

И ни в любви, ни в муке,

          Повелитель мой,

               Никто Тебе подобен быть не может.

                  Во дни, оставшиеся мне,

                  Тебя я славить с радостью

                  без устали готов).

Эти строки, проникнутые глубоко интимным чувством, помогают понять, до какой степени христианство – личностная религия. В ее основе история одного человека, Иисуса, которого верующие считают также Христом (греческое слово, означающее «Помазанник») – Лицом Бога, который был, есть и пребудет вечно; и в то же время – человеком, прожившим в определенное историческое время свою земную жизнь. Христиане верят, что могут и сейчас встретиться с этим человеком, подобно тому, как встречались с ним апостолы, путешествовавшие с ним по Галилее и видевшие его смерть на кресте. Они убеждены, что такая встреча преображает жизнь, и в подтверждение этому приводят примеры христиан, переживших такое преображение в иные столетия. Их историю я и хочу рассказать читателям.

История христианства длится уже два тысячелетия – устрашающий срок для историка, привыкшего к профессиональным стандартам современной Европы, согласно которым истинный специалист должен знать очень много об очень немногом. Однако две тысячи лет – не так уж и много. Христианство – религия молодая, намного моложе, например, даосизма, буддизма, индуизма или своей религии-прародительницы, иудаизма: в жизненном опыте нашего краткоживущего вида она занимает очень малый сегмент. Я приглашаю читателя задуматься о том, есть ли у христианства будущее (надо сказать, что по всем признакам ответ здесь может быть только положительным). Кроме этого, у идей, однажды ставших христианскими, есть свое прошлое, они жили в умах людей и до рождения Иисуса Христа. Моя книга не только рассказывает истории, но и задает вопросы. Как мог, я старался избегать одного из величайших пороков любой организованной религии – стремления на любой вопрос тут же давать ответ. Некоторые читатели, быть может, заметят в этой книге скептическое настроение: однако, как однажды сказал мой научный руководитель сэр Джеффри Элтон, если историк – не скептик, то он и не историк.[2]

В этой книге я структурирую историю христианства по-новому, не повторяя, кажется, никого из своих предшественников. Между богословскими представлениями, составившими христианскую религию, с самого начала чувствовалось некое противоречие, связанное с их двойственным происхождением. Учение Иисуса Христа вовсе не было чем-то неслыханным, не имеющим корней и свободным от всякого влияния; и само христианство далеко не сводится к учению Христа – полными горстями черпает оно из двух куда более древних культурных источников: Греции и Израиля. Следовательно, историю его надо начинать более чем за тысячелетие до рождения Иисуса, с древних греков и евреев – двух народов, равно отводивших себе особую, великую роль в мировой истории. Древним грекам давали на это право их непревзойденные культурные достижения в искусстве, науке и философии. Труднее понять, почему бесконечные злоключения иудеев не убили в них веру в собственную богоизбранность. Но они не утратили веру – вместо этого начали видеть в Боге не просто всемогущее существо, но и