Христианство и атеизм. Дискуссия в письмах - [62]

А различие, подмеченное Гришей, абсолютно справедливо. Ввиду того, что я и сам уже писал об этом, останавливаться подробнее не буду — просто соглашусь с Гришей. Но это всё-таки иная грань вопроса.

Вообще, должен заметить, что очень многое из Гришиных возражений — от недостаточно внимательного прочтения моего письма. Это — один пример, будут и другие.

О сопоставлении фальшивой сторублевки и полновесного пятака. Опять-таки под сторублевкой имелась в виду отнюдь не вся вера, как таковая. Речь шла о конкретном: о религиозном и материалистическом ответах на вопрос о смысле жизни человеческой, о перспективах, открывающихся перед человеком по ту сторону земного существования. Да, я вполне определенно (а вовсе не для верующих только) заявляю: перспектива личного бессмертия (духовного) каждого человека для меня безусловно более привлекательна, чем отсутствие такового. Психологические причины этого довольно ясны и именно они не раз привлекали в религию весьма скептически настроенных людей (я уже напоминал пример дюгаровского Жана Баруа). Личное бессмертие не исключает иных целей человеческого существования, а лишь неизмеримо дополняет их. Осуществление земных целей становится лишь (необходимым!!) этапом дальнейшего развёртывания потенций человеческого духа в иных сферах. В этом вопросе (подчеркиваю, только в этом) религия даёт более привлекательный ответ. (Я, разумеется, отдаю себе отчёт, что этот ответ тесно связан и с ответами на все иные вопросы, где положение отнюдь не так благополучно, но сейчас я абстрагируюсь от этого).

Гриша просил растолковать ему на нашем с ним человеческом языке, не прибегая к заклинаниям. Так вот: хотелось ли бы нам не расставаться никогда с нашими близкими? Достаточно этого простого и ясного вопроса. Более человечески ответить не могу.

Но — нет этого. Сторублевка оказывается фальшивой. Надежды и обещания — несбыточными. Вот собственно и всё. Никаких никому поблажек я не делаю.

Что же касается всего написанного Гришей относительно мнимого религиозного всезнания и ограниченности нужды в знаниях, то под всем этим подписываюсь обеими руками. Но это опять же другой аспект проблемы, которого я в данном случае не касался.

Геометрический образ плоскости, использованный в моём письме, разумеется же, только образ, взятый ради зрительной наглядности. Это не попытка построения рабочей модели человеческого сознания. Конечно, если бы такая модель была построена (в принципе, я думаю, это возможно, но едва ли в обозримом будущем), то речь могла бы идти лишь о многомерном пространстве с бесчисленным множеством сингулярностей, возможно, с выходами в иные пространства («черные» или «белые» дыры) и тому подобной экзотикой.

Мне же в данном случае важно лишь наглядно показать двойственный характер человеческой модели мира: «точное знание + миф», и выявить некоторые простейшие свойства этой структуры, проявляющиеся равно при любом числе измерений. Никаких намёков на плоскость мышления в переносном смысле слова я делать не хотел. Ругаться вообще не лучший аргумент. Я хотел бы избежать этого, ибо, к моему глубокому сожалению, ругань до сих пор остаётся одним из важнейших инструментов атеистической пропаганды («поповствующие мракобесы» и т. д.). Мне бы хотелось нарушить эту позорную традицию. Ибо сказано — Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ. Ругаться — ведь это так дёшево…

Действительно всё это очень тесно связано с уже затрагивающимся вопросом о честности. Я вновь и вновь возражаю, притом весьма категорически, против подобных подозрений в отношении оппонентов. В конце концов, язык — это средство общения и желательно пользоваться словами в общепонятном смысле (насколько это возможно). Честность — понятие, по существу своему относящееся к субъективным намерениям человека. Именно в этом своём качестве честность, высокая и низкая, во всех своих степенях, безусловно, присуща нашим оппонентам. Об этом даже писать как-то неудобно! Разве можно было бы спорить с нечестными людьми?

А для неких внутренних запретов (пользуясь тем же Гришиным выражением: не потому, что зловредно не хотят, а потому, что физически не могут!) — надо подобрать какой-то иной термин, не вводящий в оскорбительное заблуждение.

Так что моё возражение не от тезиса: «не думай ни о ком плохо». Оно от тезиса: «осторожно пользуйся таким обоюдоострым инструментом, как слово».

Высказанная же Гришей в этом месте мысль, что тезис об исконной греховности человека присущ не только христианству, но и иным религиям, мне представляется очень свежей и плодотворной. Вообще задача параллельного исследования внутренней структуры различных вероучений очень интересна и малоразработана, но здесь, к сожалению, не время и не место этим заниматься[26].

Хочу сразу же сделать небольшое отступление от логики Гришиного письма и коснуться тезиса, высказанного Юрой Шихановичем, что ему, в отличие от меня, мир христианина представляется «смешным и нелепым». Уточнение, что надо говорить не о мире христианина в данном случае, а о впечатлении атеиста о нём — отнюдь не лишне. Разница существенная. Единица измерения должна быть адекватна измеряемому объекту. Системы ценностей оцениваемого и оценивающего должны совпадать (сказано: «художника следует судить по законам, им самим для себя созданным»).