Христианство: Античность, Византия, Древняя Русь - [68]

Великолепие иного рода и иначе воспринимаемая красота действовали на религиозные чувства более глубоко и интимно.

Из приведенного выше отрывка «Повести временных лет» видно, что летописец на первое место ставит эффект приближенности, иллюзию близости небесного и земного. Когда он говорит о «зрелище и красоте», то соотносит их с русскими представлениями.

Историки идеологии и культуры Византии и соседних народов Руси и Болгарин ныне все больше внимания уделяют проблеме сходства социально-экономических условий их развития как объективной предпосылке идеологических заимствований[48]. Византия имела богатое античное прошлое. Но это прошлое, как мы уже видели, не ускорило процесс формирования в ней феодальных отношений. Она задержалась на первой стадии развития, когда в стране долго и устойчиво сохранялось господство мелкого свободного крестьянского хозяйства, медленно формировался феодальный по своему характеру господствующий класс. В этом отношении Византия ненамного опережала своих соседей. Более интенсивно формирование феодального общества в Византии пошло с IX века. С этого столетия начинается и феодализация Болгарии[49]. В том же направлении начинала постепенно двигаться и Русь. Для всех трех обществ было характерно сильное влияние давних традиций: для Византии — античных, для остальных — языческих, а для всех них — народных, деревенско-крестьянских. По мнению М. В. Бибикова, современники достаточно отчетливо осознавали черты близости, сходства направления и этапов развития Византии и Руси, «У авторов этого времени обнаруживается прямое сопоставление внутренних общественно-политических систем Руси и Византии… сходство процессов социального развития двух государств»[50].

Византийское христианство на Руси не было принято внезапно. Ему предшествовал немалый исторический опыт опробования, проверки приживаемости вначале среди господствующего класса. В середине X века крестилась княгиня Ольга. Уже тогда при княжеском дворе было достаточно много христиан.

Исследователи не без основания подчеркивают наличие в византийском христианстве черт, которые служили «выражением известной демократичности церкви, показателем относительно меньшего проникновения в нее феодальных норм»[51]. Например, не очень резкое противопоставление духовенства и мирян, незнатность высшего духовенства, которая не позволила превратить его в своего рода духовную аристократию, зависимость церкви от прямой поддержки государства — все это действительно могло привлекать великокняжескую власть Руси. Надо полагать, что отношения духовенства и церкви с великокняжеской властью прошли известную проверку на практике еще до официального принятия христианства на Руси.

Церковь Византии X–XI веков активно защищала интересы господствующего класса. Проповедь смирения, подчинения своей участи, покорности властям и церковному авторитету достигает в Византии не виданных в предшествующую эпоху масштабов. Контроль над духовной жизнью населения, его поведением, моралью, семейно-нравственными отношениями возрастает. Одним из показателей является приходящаяся на это время систематизация канонического, церковного права — появление специальных сборников — «Номоканонов». Только в Константинополе в X веке число церквей достигает 250, а монастырей — 120. В религиозной живописи появляются изображения императоров вместе с Христом. Простершиеся ниц, смиренные слуги, они одновременно и исполнители его воли, которым должны беспрекословно подчиняться простые подданные. Церковная пропаганда верности и преданности императорской власти достигает невиданного размаха, как и «индустрия» этой пропаганды — массовое производство образков, амулетов, икон. Византийская церковь становилась действенным институтом, целиком оправдывавшим развитие феодальных отношений. То, что крестьянство уже не поднималось на массовую борьбу, а стало уходить в монастыри, было выражением социального протеста, но уже пассивного.

Византийские императоры второй половины X века даже выражали определенную обеспокоенность той активностью, с которой церковь и монастыри занялись приобретением богатств и имуществ: они скупают огромные земельные владения, «разводят превышающее всякое число табуны лошадей, стада волов и верблюдов, обращая на это всю заботу своей души, так что монашество уже ничем не отличается от мирской жизни со всеми суетными ее заботами». Об этом мы узнаем из новеллы императора Никифора Фоки (964). А в одном из эдиктов, например, сообщалось, что многие свободные деревни «совсем перестают существовать, заедаемые монастырями». Число монахов в монастырях за столетие резко возрастает. В конце X — начале XI века в стране было около тысячи монастырей.

Императорская власть, стремившаяся исторически подкрепить свои претензии на особое влияние на народы и государства, некогда входившие в состав Византии или тесно связанные с нею, разрабатывает в эту эпоху теорию иерархии государств и народов — их «семьи» во главе с императором — «отцом». Немалую роль в развитии этой концепции играла и их религиозная близость. Византийское христианское сообщество — это единая семья народов во главе с византийским императором, объединяемая единством веры и единой церковью, возглавляемой патриархом константинопольским. Конечно, эта концепция — плод претензий императорской власти на определенное политическое верховенство, но она была на руку и константинопольской церкви, стремившейся таким образом упрочить свое религиозное главенство над церквами, принявшими византийское христианство