Христианская философия брака - [42]
Вальсамон обычно лишь повторяет, что сказал Зонара, а в своем десятом ответе Марку[386] решает вопрос о возможности священнослужителю совершать службу в случае осквернения. Он рекомендует применять к священнослужителям правила Дионисия, Афанасия и Тимофея, и не служить в день осквернения, если только богослужение не является настоятельно необходимым.
Ничего нового не дает ни Властарь, ни Арменопул. Властарь (ок. 1335 г.), излагая отеческие правила, смешивает их с толкованиями Зонары и Вальсамона и приписывает отцам мысли, принадлежащие толковникам[387]. То же делает и Арменопул (ок. 1345 г), в схолии, к которой делается выдержка и из Номоканона Иоанна Постника[388]. Из позднейших канонических памятников особое внимание уделяет этим вопросам Пидалион (1800 г.) и решает их в направлении большей строгости. В примечаниях к толкованиям на правила Дионисия, Афанасия, Тимофея и Иоанна Постника составители Пидалиона указывают, что извержение семени бывает и от многих причин, от излишества в пище и питье, от слишком продолжительного сна, от безделья, лености и изнеженности тела, от гордости и осуждения, от болтовни, от телесной слабости, от развратной жизни, от переутомления, от холодного питья, а часто оно происходит и от одного страха, чтобы его не было, о чем говорят Симеон Новый Богослов, Анастасий Синаит в восьмом ответе и Добротолюбие (с. 906). Оно бывает или в связи с похотью и представлением, или без них, но и в том и в другом случае оно есть осквернение, только в первом случае оно оскверняет и душу и тело, а во втором — одно тело. Правда, двенадцатое правило Тимофея Александрийского говорит, что когда осквернение является от похоти, причащаться нельзя, а когда оно является последствием искушения от дьявола — можно, но различить то и другое затруднительно, и потому Пидалион дважды рекомендует воздерживаться от причащения после всякого осквернения[389].
Вопреки Зонаре, составители Пидалиона утверждают, что Василий Великий запрещает причащаться при всяком осквернении души и тела[390]. Потерю семени Пидалион считает страшным злом и указывает двенадцать гибельных для организма следствий из этого. «Семя есть сила и драгоценнейшая влага тела, настолько необходимая для жизни и благосостояния тела, что, по мнению всех врачей, одна драхма семени стоит сорока драхм крови»[391]. Подробно говорит Пидалион и о периодической нечистоте женщины. Он приводит ветхозаветные постановления (Лев. 15, 19, 25), слова Златоуста, что «это поистине не есть ни грех, ни нечистота», так как, по словам Феодо-рита Киррского, Феодора и Диодора, все, что происходит по природе, не есть нечисто, а нечисто лишь злое настроение, что признают и Апостольские Постановления (книга 6, глава 27), а затем решает вопрос, почему же теперь такое состояние женщины считается нечистым, и указывает, что и Апостольские Постановления не противны канонам, так как они говорят лишь, что женщины в таком состоянии не лишены Святого Духа и могут молиться, но не говорят, что они могут приходить в церковь и причащаться[392].
Если мы от памятников канонических обратимся к памятникам литургическим, то увидим, что и они более благоприятствуют ригористическому взгляду на родовую жизнь, чем более свободному. В Великом Требнике мы найдем целый ряд молитв об избавлении от скверны, связанной с родовыми явлениями.
Таковы «Молитвы жены в первый день рождения отрочате ея», «Молитва во еже назнаменовати отроча в осьмый день»[393], «Молитва жене родильнице по четиредесетех днех»[394], «Молитва жене, егда извергнет отроча»[395], «Молитва о искушающемся во сне»[396], «Молитва на студные помыслы»[397], «Последование о священнице во сне искусившемся»[398] и др. «Сквернави вси есмы пред Тобою Господи» — постоянно повторяемое здесь положение[399].
Как бы возвращаясь к ветхозаветному номизму, молитвы считают нечистыми не только саму родильницу, но и прикоснувшихся к ней[400], сама она до сорока дней и не допускается до причащения[401]. Находим мы здесь целый ряд молитв от осквернения животными, считавшимися нечистыми в Ветхом Завете, воды, вина, елея, сосуда пшеницы и самого человека, евшего скверное животное[402].
Но вместе с тем здесь ясно выступают и моральные мотивы в оценке известных состояний мужчины и женщины. Прежде всего эти молитвы говорят о «вольных и невольных прегрешениях» как основной причине болезненных состояний тела
