Хранители Старого Солнца - [10]

Алед с остервенелым криком набросился на него. Но клинок рассек лишь воздух.

— Не утруждай себя, Стрелок, — голос прозвучал за спиной. — У тебя ничего не получится.

Алед резко развернулся. Старик как ни в чем не бывало стоял позади, заложив руки за спину.

— Уезжай! — ненавистно проговорил разбойник. — Езжай своей дорогой! Не хочу иметь с тобой дел! И оставь себе этот проклятый ключ!

Старик ехидно улыбнулся.

— Ключ в любом случае останется у меня, для этого не нужно твое разрешение, — сказал он. — Но так быстро мы уже не разойдемся.

Алед бросил кинжал на землю.

— Так давай! Покончи со мной! Все одно мне уже не жить. В городе меня казнят, едва я там появлюсь. А братство вздернет меня на первом же дереве. Да будет тебе известно, что Жаба был племянником самого главаря Оссимура!

— Мне совершенно безразлично, кто чьим был племянником, — изрек старик. — Что касается тебя, то хочу заметить, что я не из числа тех, кому интересна твоя смерть. Если бы хотел, я уже давно бы разделался с тобой, уж поверь.

— Чего же ты тогда хочешь?

— Найти ключ — это только полдела. Я должен сделать еще кое-что. И ты мне в этом пригодишься. Поедешь со мной.

— Что? — Алед опешил от такого поворота. — С тобой? Да на что ты мне сдался?

— У тебя нет выбора.

— Что за вздор?

— Ты сам говорил, что братство казнит тебя, — проговорил путник. — Убийство племянника главаря не сойдет тебе с рук, а побег из тюрьмы не освобождает тебя от королевского приговора. Очень скоро тебя начнут искать. И те, и другие. Стража Ралгирда уже седлает лошадей. Скоро они настигнут тебя, и ты ничего не сможешь сделать. На дороге ты долго не протянешь. И в лесах тебе не спрятаться: там теперь тоже твои враги. В твоих интересах убраться отсюда. Как можно дальше и как можно скорее. Я могу это для тебя устроить.

— В смерти Жабы виноват лишь ты со своим колдовством! — воскликнул Алед.

— Возможно, — кивнул старик. — Но тот разбойник, который скрылся в чаще деревьев, расскажет то, что видел своими глазами, не так ли?

— Ты ведь мог не убивать его? Ты ведь мог сделать все по-другому?

— Так проще… Вы бы не отступили. Но не сожалей о нем. О таких, как этот Жаба, не стоит сожалеть. Подобные люди горазды всадить нож в спину. И в любой момент его нож мог бы оказаться и в твоей спине.

— Неправда!

— Истинная правда, — спокойно возразил путник. — Ты отправишься со мной. Оставаться в Межгорье — нынче не лучший выход для тебя.

— Чтобы покинуть Межгорье, мне не обязательно идти с тобой, колдун!

Старик усмехнулся.

— Верно, — сказал он. — Но ты пойдешь. Ведь ты хочешь узнать, от чего этот ключ, не так ли?

Алед поймал себя на том, что где-то глубоко внутри любопытство действительно разгорается все сильнее.

— Так и быть, — сдался разбойник. — Пока мы не пересечем горы, нам по пути. А дальше поглядим. К тому же Оссимур отправит за нами лучших убийц. Я поеду с тобой, но обещай, что в случае чего поможешь мне отделаться от них.

— Я не даю обещаний, — бросил он, залезая обратно на место возничего. — Обещания ограничивают свободу будущих решений.

Алед сжал кулаки и хотел что-то крикнуть ему в спину, но не нашел подходящих слов. Вместо этого он издал нелепый звук, похожий на рычание, после чего метнул взор в сторону мертвого Ханина, поднял с земли его кинжал и залез в груженый кузов повозки.

Алед вдруг почувствовал себя бессильным, — слабым птенцом, выпавшим из гнезда обыденной жизни. Без малого двадцать лет он не ощущал этого чувства гнетущей неизвестности, которое впервые напало на него, когда он был еще ребенком. Отец и брат не вернулись живыми с великой войны с Мраком, что гремела в те годы далеко на востоке. Мать не смогла пережить той утраты и едва смогла протянуть еще полгода, прежде чем смерть забрала и ее. Одиннадцатилетний Алед остался сиротой.

Долгое время он неприкаянным воровал еду и побирался на грязных улицах Ралгирда, пока судьба не связала его с Волками Тракта. Братство приняло его и выкормило, а после наставило на свой путь, — преступный путь. Разбой на дороге за рубежами Санамгела стал для Аледа делом его жизни, и такая жизнь его вполне устраивала. Но теперь он вдруг понял, что ей наступил конец, что, начиная с этого злосчастного дня, все пойдет как-то иначе. Ну и пусть! Все одно с недавних пор без эскорта по этим местам уже почти никто не ездит. Добыть что-то стоящее становится все тяжелее. Удивительно, что тот торговец Брегин отправился в путь в одиночку. Должно быть, он в этих местах оказался впервые. Что ж, вот ему урок: теперь будет знать, что нельзя скупиться на охране.

Насчет Жабы он не очень-то расстроился. В глубине души он всегда его недолюбливал. Как ни крути, а колдун был прав насчет него. Жаба был подлым человеком и отличался неимоверной жестокостью. Он часто убивал несчастных купцов даже после того, как те беспрекословно расставались со всем своим добром. Санамгелец Алед был не таким. По крайней мере, он не считал себя столь жестоким. Да, он тоже был убийцей, погубил немало жизней, но он убивал лишь по мере необходимости. Конечно, это никоим образом не оправдывало его в глазах Творца. Но в Братстве Волков Тракта никогда не рассуждали о столь маловажных вещах. Иногда Алед льстил себе, в душе называя себя милосердным, когда, обобрав жертву до нитки, он оставлял ее в живых. Это и привело его в тюрьму — так называемое милосердие.