Хранители. Посвящаемая - [47]

Нет. Не лучше. Сандра боялась смерти. И даже сейчас боялась её сильнее, чем этой жизни. За смертью следует забвение, за забвением — пустота. Она боялась этой пустоты.

Она хотела жить, но не так. Все её планы разрушились. Она хотела съездить в Вашингтон, она хотела устроиться на работу в какую-нибудь забегаловку, чтобы, наконец, начать самой зарабатывать на жизнь, она хотела научиться рисовать, ведь с самого детства более менее нормально у неё получался только Микки Маус, да и тот выглядел так, будто за раз съел всё, что нашёл в соседнем супермаркете, а по дороге ещё и уши помял. Она хотела завести друзей и найти такую подругу, которую могла бы назвать лучшей. Но Фортуна словно отвернулась от неё. Все мечты, как ей казалось, безвозвратно канули в Лету.

От скуки Сандра взяла с полки альбом с фотографиями и, устроившись поудобнее на кровати, принялась его листать.

Вот она ещё совсем маленькая, ей, наверное, здесь был только годик. Лежит, глаза закрыла, а ручкой будто отмахивается и говорит: «Не фотографируйте меня!». Вот уже она постарше: сидит на стуле, обнимает плюшевого медвежонка и смеётся. Сандра улыбнулась: она помнила этого мишку, и вроде бы он до сих пор лежал среди прочих плюшевых игрушек. Вдруг захотелось найти его. Обнять, прижать к сердцу. Вернуться в детство. Вот ей уже пять лет, и она, довольная, готовится задувать свечи на праздничном торте. Попалась и фотография восьмилетней давности: здесь юная мисс Вайтфейс стреляет из лука на каком-то детском празднике. Это был её первый и последний раз, когда она держала в руках лук, и недавно она стала об этом жалеть — это было самое красивое оружие из всех, которые она видела. И оно было красивым ещё и потому, что теперь им пользуются крайне редко. Для забавы.

А не для войны. Не для убийств.

Сандра пролистала сразу несколько страниц вперёд и добралась до общей фотографии с концерта. Не самый удачный это был кадр, потому как мальчик в первом ряду обернулся, чтобы посмотреть на своих друзей, а две сестрички в третьем как покатились со смеху, такими в памяти и остались, но делать несколько дублей тогда было некогда.

А вот и первое фото с Маркусом, сделанное в каком-то ресторане быстрого питания. Пять лет назад он был таким смешным! А эта причёска? Она ж ему совсем не идёт! Хорошо хоть теперь он привёл свои волосы в порядок. Хотя имело ли это большое значение — какая у него причёска? Ведь главное было у него в душе. Отнюдь не во внешности. Хотя отрицать того, что его нельзя было не назвать симпатичным, она не могла, да и не хотела.

Стало невыносимо больно от осознания того, что она не могла излить ему душу. Поговорить с ним по поводу всего происходящего. А ведь он мог её по-настоящему поддержать. Понять. Утешить. Он, и никто другой.

С мамой тоже обо всём этом поговорить невозможно было. Хотя та хотела с ней о чём-то поговорить в день Посвящения. О чём же? Этот вопрос не давал ей покоя.

Кэссиди Вайтфейс работала продавцом-консультантом в магазине одежды. За последние годы она не раз сменяла место работы, успев побыть и в кондитерской, и в магазине электроники, и в ресторане. Но её эта проблема трудоустройства не особенно беспокоила, потому что всякая работа приносила свой доход, причём не такой маленький, как можно было бы подумать. К тому же иногда она подрабатывала и няней у знакомых соседей, что приносило дополнительный заработок.

Сегодня заканчивались её небольшие выходные. Сегодня она была на работе. А Сандра была дома. Она окончила школу и теперь должна была бы думать, куда ей идти дальше. Но подобные мысли в голову не лезли.

Вместо того, чтобы продумывать свою дальнейшую жизнь, она думала: а будет ли вообще в дальнейшем эта жизнь?

***

Уилл проснулся в своей комнате в Штабе и ещё долго не мог понять, как сюда попал. Умылся, посмотрел на себя в зеркало. Увидел под глазом сияющий фингал. Потом в его памяти стали всплывать какие-то нечёткие картинки: его будто бы тащили откуда-то, а до этого его вроде как били, да и он тоже свои силы в секрете не держал. Но ничего конкретного припомнить не удавалось. Всё как в тумане.

Решив не высушивать свои мокрые волосы, он вышел из ванной комнаты и уселся за стол.

Экран на стене замигал. Уилл взглянул на стену, ожидая увидеть всё, что угодно.

Вызов исходил от Аманды Коллендж.

— Здравствуй, Уилл, — сказала она, когда он принял видеозвонок.

— Доброе утро, госпожа Президент.

— Как ты себя чувствуешь? Выглядишь так себе.

И правда: что ни говори, а этот треклятый фингал под глазом его явно не украшал.

— Шрамы украшают мужчину, так почему же нельзя сказать то же самое о синяках? — попытался пошутить Хейл, хотя он и был совсем не в духе.

— В любом случае, они пройдут, — тут же заметила Аманда. — Скажи мне лучше, ты что-нибудь помнишь? Кто на тебя напал?

Уилл почесал затылок.

— Нет, госпожа Президент. А на меня нападали?

Спросил, хотя сам понимал: нападали на него. Сам он себе такой фонарь влепить не смог бы. Вопрос был лишь в том, кто удосужился одарить его таким ценным презентом.

— Мне откуда знать? — фыркнула Президент. — Может, ты поскользнулся на мокром кафеле и упал лицом вниз? На банановой кожуре какой-нибудь?