Хранители Кодекса Люцифера - [3]

– В кунсткамере? В обмотанном цепью сундуке, да? Ключ от него кайзер носил на теле?

Осознавая свое бессилие, Себастьян снова кивнул.

– Тело кайзера, приготовленное к захоронению, находится в его комнате. Ну что, Торо, смог бы ты добраться до ключа? – Голос предводителя звучал взволнованно. То, что он знал прозвище Себастьяна, указывало на его принадлежность ко двору кайзера Рудольфа. Впрочем, голос был незнаком Себастьяну.

Карлик кивнул. Потом его освободили, и он сумел выполнить это поручение, поскольку никто не обратил внимания на крошечную, неуклюже передвигающуюся фигурку, которая пробралась к кровати кайзера, пока все сановники и вельможи стояли в углу комнаты и шепотом совещались. Потом Себастьян вернулся в маленькую комнату, все еще надеясь, что лжемонахи освободят его и его товарищей.

Когда они зашли в последнюю комнату, группа снова остановилась. Здесь кайзер Рудольф хранил вещи, которые поражали его больше других. Безоаровы камни,[2] отделанные золотом, оправленные в серебро или переделанные в кубки, были размещены на полках. Чучела зайца с одной головой и двумя туловищами, одно из которых было более искалеченным, чем другое, и двухголового теленка уставились на посетителей своими стеклянными глазами. Луч лампы стремительно скользнул по экспонатам выставки. Из темноты выступил внешне ничем не примечательный посох; кайзер Рудольф был абсолютно уверен в том, что это и есть легендарный посох самого Моисея, так же как и в том, что длинное веретено из слоновой кости, роскошно отделанное золотом и драгоценными камнями, было рогом единорога. Тускло блестели механические игрушки; под тяжестью находящихся в комнате людей деревянные половицы просели, на что среагировали пружины одного из стоявших поблизости механизмов, – и тут же металлическая Диана на таком же металлическом кентавре, громко заскрежетав, пришла в движение и проехала несколько дюймов по полу. Один из переодетых монахов выругался.

Себастьян указал на кольцо в полу. Лампа осветила тонкую линию мастерски подогнанного люка. Когда он был поднят, в комнату ворвались резкие испарения серы и селитры, смешанный запах высохших грибов, моха и других лишайников, благоухание розового и льняного масла, живицы и сандалового дерева, а базовыми нотами этого запаха был неопределенный, едва ощутимый дух загадочности, тайны и черной магии.

Себастьяна и остальных заставили первыми спуститься в тайник по приставной лестнице. Он услышал, как один из мужчин резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Поколебавшись мгновение, он нехотя повиновался.

По приказу кайзера Рудольфа для библии дьявола был изготовлен громадный аналой.[3] Его поместили в железную клетку к которой вели ступеньки короткой винтовой лестницы; все вместе это выглядело как кафедра церкви, в которой почитали не Бога, а противодействующую силу. Себастьян вспомнил о случае, когда он впервые увидел на кафедре библию дьявола: белая кожа будто излучала сияние, металлическая обшивка на ее фоне казалась черными следами чьих-то лап, а металлический орнамент в середине переплета действовал как магический ключ в мир, находящийся по ту сторону реальности. Он никогда не видел такой большой книги. Людям, подобным ему, необходимо было подняться на цыпочки, чтобы бросить взгляд поверх края стола, и то, что находилось на кафедре, выглядело для них как могучий мерцающий утес. Себастьян почувствовал, что в ушах загудело – этот звук он слышал всегда, когда находился здесь; казалось, его издает библия дьявола, но в действительности это была всего лишь кровь, стучавшая у него в висках.

– Пусто, – произнес предводитель монахов.

Себастьян указал на подножие безбожной кафедры, где стоял огромный сундук. С него свисал замок на цепи. Не дожидаясь приказа, карлик вперевалку подошел к сундуку и отомкнул замок. Длинная рука протянулась мимо него и открыла крышку. Что-то бледно поблескивало во мраке, царящем внутри сундука, светились металлические части.

– Хорошая работа, – одобрительно заключил предводитель монахов. – Карлики, вы уже не нужны.

Поворачиваясь, Себастьян услышал металлический звук, похожий на тот, который издает коса, попавшая на слишком большой пучок травы. Мигель стоял прямо перед Себастьяном, и один долгий миг Себастьян пораженно размышлял, что в его друге появилось такого, чего не было до сих пор. Внезапно он понял: у Мигеля подкосились ноги, насколько это позволяли его искалеченные, негнущиеся суставы, а потом он завалился на бок, как деревянная кукла. Из обрубка шеи била длинная струя черной крови. Голова Мигеля подкатилась к подножию кафедры и замерла.

Тишина.

Всего лишь одно мгновение царила тишина, всего лишь одно мгновение, но оно тянулось целую вечность.

Кровь Мигеля орошала каменный пол подобно проливному дождю.

Потом закричала Бригитта, и тишина затерялась в завертевшемся паническом движении.

Пять маленьких приземистых фигур, потеряв от ужаса голову, заметались по лаборатории. Лжемонахи ругались и размахивали клинками, но смертельный страх сделал коротенькие ножки проворными, а набитая до отказа столами, лавочками и лотками лаборатория не давала большим людям воспользоваться своим преимуществом. Рапира сверкнула в направлении убегавшего, но вместо его спины попала в край стола. При этом пиалы и колбы на нем задребезжали, подпрыгнули, затем попадали на пол и, наконец, разбились, когда хозяин рапиры второпях попытался выдернуть ее из дерева. Искры посыпались во все стороны, когда другой клинок прошелся по каменному корыту, не попав по заползшей под нее пестро одетой фигурке. Бригитта визжала, как сумасшедшая; она пролезла под столами и, размахивая руками, попыталась подбежать к лестнице. Кто-то со всего маху врезался в кафедру с библией дьявола, отскочил назад и упал на пол, а одна из рапир вспорола воздух в том самом месте, где только что стоял убегающий карлик.