Хранители Грааля - [44]

Виконту было ясно, что взятие Каркассона не является рядовой операцией по наведению религиозного порядка — это было предупредительным стратегическим мероприятием церковной политики. Крестоносцы под началом неистового аббата Сито стремились овладеть Каркассоном до того, как он превратится в неприступную крепость. И вот теперь 1 августа 1209 г. Раймон-Роже с высоких крепостных стен с тревогой и горечью наблюдал, как крестоносцы, словно волны потопа, окружают его прекрасный город.

На следующий день виконт провел военный совет. Закаленные в пограничных стычках военачальники собрались вокруг своего молодого сеньора. Транкавель настаивал на вылазке, которая могла бы нанести большой урон тяжело вооруженным неповоротливым рыцарям. Лишив крестоносное войско командиров, можно было надеяться на отступление неорганизованной массы простолюдинов.

Он не нашел единомышленников. Общее мнение склонялось к тому, что не следует торопить события.

Между тем крестоносцы, «усердно распевая гимны», напали на предместья и полностью их разрушили.

И снова наидоблестнейшим образом проявил себя Симон де Монфор. Он бросился на помощь раненому товарищу и сумел спасти жизнь воину Христа; он первым спрыгнул в ров и этим смелым поступком воодушевил колеблющихся. Он повел за собой приученные следовать за предводителем отряды. Аббат Сито, которому воинский опыт заменяло религиозное рвение, понял, что наконец нашел достойного вождя для своей армии. Он поручил ему командование воинством Христовым и сразу убедился, что сделал верный выбор. Воинская смекалка, расторопность, изобретательность и храбрость выгодно выделяли Монфора из массы рыцарей. Он сразу организовал солдат, заставил их готовить фаншины, распорядился расставлять катапульты, и скоро под его руководством возник образцовый военный лагерь, готовый к длительной осаде.

Видя такие серьезные приготовления, советники и родственники стали убеждать виконта сдать город, чтобы избежать резни, подобной той, что уничтожила Безье. Транкавель колебался. Его решимость поддерживалась неэффективностью стенобитных машин крестоносцев: крепостные стены, сложенные из больших, прочно скрепленных каменных глыб, казались неприступными. Кроме того, он крепко надеялся на помощь дяди графа Раймунда Тулузского.

А в это время Раймунд VI, принявший крест против Каркассона, с несколькими сотнями воинов вел северных захватчиков к твердыне молодого Транкавеля. Может быть, он надеялся, что, будучи не последним человеком в войске французов, сумеет повернуть дело к выгоде южан. Если он рассчитывал на это, то жестоко просчитался.

Нелегко далось графу требование вести войска на Каркассон. С малолетства он опекал сироту-племянника. Тот воспитывался вместе с его родным сыном, и Раймунд одинаково любил их обоих. И вот теперь, чтобы доказать, что он правоверный католик, граф должен был предать свою плоть и кровь. Его терзали муки совести, он предчувствовал, что произойдет нечто ужасное.

И только показавшиеся вдали стяги с красными и желтыми полосами Арагона внушили графу надежду, что все еще обойдется.

Успехи хотя и крестоносного, но французского оружия не могли не встревожить арагонского короля Педро II. Транкавель являлся его вассалом, и подобное обращение с землями, которые он держал от Арагона, не вполне отвечало сложившемуся порядку вещей. Однако добрый католик Педро — незадолго до этого он объявил королевство Арагон леном святого Петра — не высказал крестоносцам никаких претензий. Напротив, он слегка побранил Транкавеля за то, что тот покровительствовал еретикам и вовремя не изгнал их из своих городов.

Лето в 1209 г. стояло особенно знойное. Запертые в городских стенах горожане начинали ощущать недостаток питьевой воды. Указав на это очевидное обстоятельство, Педро предложил виконту вступить с католическим духовенством в переговоры, чтобы избежать напрасных жертв и разрушений. Сам же он, рассчитывая на свой титул и авторитет, обратился к Арно Амори как защитник виконта. Он надеялся на понимание, поскольку его отец совсем недавно учредил на берегу Эрбо первый в Арагоне цистерцианский монастырь. К его изумлению, суровый легат вовсе не собирался идти навстречу дону Педро, заявив, что, быть может, еретику и сохранят жизнь, но лишь из уважения к королю. Будущий герой битвы при Лас-Навас-де-Толосе, дон Педро ни с чем возвращался в свое гористое королевство. Но, как говорит Осокин, он, затаив злобу против крестоносцев, уносил с собой сочувствие к бедам еретиков и из покорного вассала постепенно становился врагом Рима.

Тем временем осажденный город приходил в упадок. Не было ни капли воды, чтобы омыть раны; были исчерпаны все запасы вина, с деревьев сорваны зеленые недозревшие плоды. Казалось, еще немного, и осажденные сами откроют ворота крестоносцам. Но молодой виконт упорствовал — он все еще надеялся на помощь из Тулузы. Однако бедственное положение подданных не могло не повлиять на его решение начать переговоры.

Рыцарь из стана католиков Гийом де Леннар сумел убедить Транкавеля приехать в лагерь крестоносцев для переговоров, дав ему в залог безопасности свое рыцарское слово.