Хранитель забытых тайн - [51]

— Сильно сказано. Не очень-то высокого вы о ней мнения.

— Сказано сильно, но справедливо.

Они подошли к главным воротам.

— Похоже, вы тут много про всех знаете, мистер Монтегю.

Монтегю бросил на нее косой взгляд.

— Вы и представить себе не можете, насколько много.

При дворе вьется множество самых разных людей, от представителей высших слоев до смиреннейших подмастерьев, они довольно свободно входят и выходят через главные ворота на Уайтхолл-стрит, основную артерию города, где стоит королевский дворец. Единственным условием для пропуска в Уайтхолл является приличный костюм, но даже и это минимальное правило часто не соблюдается. Несколько королевских стражников, а также королевских конных гвардейцев в красных мундирах, чьи казармы и конюшни расположены прямо через дорогу, всегда, конечно, на посту, но они редко беспокоят проходящих через ворота людей. Экипажи, портшезы, наемные кареты обычно выстраиваются в ряд прямо перед зданием Банкетного дома.

— И все-таки позвольте проводить вас до дому.

— Нет-нет, что вы…

— Но я настаиваю.

Куда пропал его легкомысленный, насмешливый тон? Он протягивает руку в сторону одного из стоящих на улице наемных экипажей. Рядом с ним стоит, поджидая, Мейтленд.

Анна сразу понимает, что все это подстроил лорд Арлингтон — не только карету, но и случайную встречу в гостиной мадемуазель де Керуаль с Монтегю, которого он, возможно, и попросил позаботиться о ней. Она пытается скрыть досаду, но, кажется, ей это плохо удается.

— Понятно, — произносит она сквозь зубы.

— Вы только не беспокойтесь, миссис Девлин.

Монтегю берет ее за руку и ведет сквозь толпу снующих взад и вперед людей.

— Все ваши тайны умрут вместе со мной, — прибавляет он.

ГЛАВА 15

Результаты наблюдений во время второго визита в Уайтхолл, к мадемуазель де Керуаль:

Она все еще очень плоха, температура не спадает, продолжаются боли в пояснице, моча горячая, наблюдается крайняя вялость. Я все больше убеждаюсь в том, что у нее гонорея. Источник болезни может быть только один. Лорд Арлингтон не сказал об этом прямо, но выразился крайне деликатно: «Мадемуазель чувствует привязанность только к его величеству и больше ни к кому». Вчерашним вечером я задала ему и мадам Северен вопрос, как чувствовала себя больная до того, как поднялась температура и начались боли. Фрейлина ответила, что две недели назад мадемуазель де Керуаль пожаловалась на недомогание, но ей и в голову не могло прийти, что та могла заразиться от короля венерической болезнью. На это я ей заметила, что, по моему опыту и по опыту моих родителей, болезнь не различает людей по классам, для нее не существует ни богатства, ни добродетели, и тогда мадам Северен немного обиделась, посчитав, что я сужу о мадемуазель де Керуаль как о женщине легкого поведения. Лорду Арлингтону пришлось уверять ее, что я вовсе не это имела в виду. Похоже, мы с ней почему-то действуем и судим обо всем наперекор друг другу. Мадам Северен явно озабочена тем, чтобы верность своей госпожи королю ни у кого не вызывала сомнения; но, с другой стороны, она не хочет разгневать короля, открыв ему глаза на результат его развратного образа жизни. Я могу понять ее затруднения, но не могу с ней согласиться, поскольку все это позволяет болезни мадемуазель де Керуаль прогрессировать с прежней силой. Я не спрашивала о состоянии здоровья самого короля; понятно и так, что он должен страдать тем же недугом, хотя и в меньшей степени; по лицу Арлингтона я поняла, что такое случается уже не впервые.

В гостиной мадемуазель де Керуаль я познакомилась с Ральфом Монтегю, которого недавно отозвали из Франции, где он выполнял службу посланника. Он очень обаятельный человек, поэтому мне надо быть с ним очень осторожной; впрочем, разве обаяние — не та черта, которую должен взращивать и лелеять в себе всякий дипломат? Ему, как и лорду Арлингтону, поручено обеспечить все, чтобы моя миссия в Уайтхолле оставалась тайной; я понимаю, что это необходимо, хотя дает мне повод для беспокойства: от лорда Арлингтона я не жду для себя ничего хорошего, стоит только вспомнить историю моего отца. Господин Монтегю очень умен и любит пользоваться этим своим преимуществом перед другими, но, боюсь, если не держать его острый ум в узде, он может привести его к пороку. При мне он очень удачно сбил спесь с одного из напыщенных королевских врачей. Может быть, такое обращение с сэром Грэнвиллом кто-то сочтет жестоким, но я думаю, что он этого вполне заслуживает: начитанность этого шарлатана в области медицины может принести немало страданий бедняге, которому не посчастливится стать его пациентом. Был бы жив мой отец, уверена, он бы со мной согласился.

Отец… Анна кладет перо и сжимает пальцами виски. Прошло уже больше года со дня смерти ее отца, это случилось в прошлом году, в сентябре. Если быть точным, то он не умер, а был убит, стал жертвой собственного милосердия: доктор Брискоу навещал больного в одном из беднейших приходов, на него напали, ограбили и бросили умирать на дороге. Один за другим из жизни ее уходили люди, которых она любила больше всего: ее муж Натаниэль, ее дочь Сара, отец. Мать Анны хоть и жива еще, хоть телом еще остается с нею, душа ее ушла от нее уже давно, и в чем здесь причина, в органических ли изменениях мозга или в болезни души, Анна не знает.