Хранитель трона - [26]

Через мгновение на небольшой поляне, находящейся рядом с ручьем, из круговерти листьев и травы вылетели черные всадники на единорогах. Из-за спин всадников посыпались непонятные существа и ближайшие жеранцы стали легкой добычей. Но нужно сказать к чести остальных, они быстро пришли в себя и оказали яростное сопротивление. В этот раз лазутчики даже не пытались уйти, они понимали, это бесполезно и просто старались дорого отдать свои жизни. И это им хорошо удавалось. Гартош уже пожалел, что повел людей в эту бесполезную атаку, нужно было окружить отряд и расстрелять его из укрытий. Но теперь применять стрелковое оружие стало невозможно, все сошлись в рукопашной схватке.

Гартош проскочил через весь вражеский порядок и связал боем самых дальних противников. Он уже успел зарубить одного врага и ранить другого, когда кровь из раны на лбу стала заливать правый глаз. Все это грозило обернуться большими неприятностями, но к счастью для сотника, схватка подошла к своему логическому завершению – все-таки сказывалось численное преимущество виктанийцев, плюс фактор неожиданности. Гартош уже собирался спешиться, так как рубиться в лесу, верхом на крупном единороге было крайне неудобно, когда услышал крик Вирона:

– Гартош!

Повернувшись на крик, Оскол увидел исчезающее марево подпространственого перехода – это один из жеранских магов решился уйти, второго с трудом удерживал Вирон. Гартош бросил своего раненого противника и, не раздумывая, послал Агаральда по четкому следу. Через мгновение он оказался посреди внутреннего двора, какой-то крепости. Вокруг беглого мага уже успели собраться несколько жеранских офицеров и богато одетых господ. Все оторопело уставились на возникшего вслед за магом единорога, и на его заляпанного кровью всадника. Оскол направил Агаральда вперед, и от души, наискосок, рубанул зазевавшегося мага. Молодецкий удар, как и в случае с Волием, отделил голову вместе с рукой от остального тела.

– Не таких сусликов выливали! – выдохнул сотник единорогов.

И пока тело распадалось на две части, а жеренцы пытались прийти в себя, бравого рубаки уже и след простыл.

Но через мгновение он вернулся – чем еще больше ошеломил присутствующих – бросил:

– Еще раз!

Погрозил кулаком, и исчез окончательно.

На место боя Гартош вернулся спустя всего несколько секунд после своего исчезновения. За это время мало что изменилось: Вирон все так же боролся с магом предателем, все так же добивали оставшихся лазутчиков остальные воины. Сотник мечем, плашмя, ударил противника Вирона по спине и тот упал под ноги единорогу. Умный Агарольд тут же придавил засранца огромным копытом – не шелохнешься, малейшее движение и хребет проломит.

– А ну всем стоять! – что есть мочи заорал Оскол.

Застыли все, даже жеранцы.

– Все закончено! Жеранцам сдать оружие! Жизнь гарантирую! Помощи вам ждать неоткуда. Вы свое дело сделали. Хватит, навоевались.

Жеранцев, держащихся на ногах, осталось всего трое. Они переглянулись, и по молчаливому согласию бросили оружие: ведь действительно сделали все, что могли. Облегченно опустили оружие и виктанийцы – противники показали себя великолепными бойцами и вызывали невольное уважение.

* * *

На следующий день, согласно показаниям пленных и собственным находкам, вскрывали тайники с оружием и свозили их к месту формирования нового каравана. При этом, не прекращая поисков банды Кильтака, которая словно сквозь землю провалилась – вот что значит отличное знание местности. Росомахи сбились с ног, выискивая хоть малейшие следы. Точнее, хоть малейшие достоверные следы, так как ложных хватало с избытком. Этот Кильтак оказался ловким малым, и, похоже, что не жеранцы использовали его в качестве прикрытия, а он их.

Было выдвинуто множество версий: бандиты могли разбиться на несколько групп и раствориться в окрестных селах и хуторах. Они вполне уже могли уйти за Рату или Грату, просто настолько тщательно замаскировали свои следы, что даже опытные росомахи не сумели их найти.

А время шло, и близился момент, когда придется держать ответ перед реатскими «друзьями». Гартош вновь и вновь обращался за помощью к лесу, но тот равнодушно молчал, не проявляя больше к человеку никакого интереса. Правда, Оскол улови в настроении леса глубокую печаль, но отнес это непосредственно на начало осени. И только чуть позже, после одной из многочисленных просьб, он понял – лес разрывается между ним и Кильтаком. Вот ведь как, оказывается главарь банды у леса очень даже на хорошем счету! Это сразу подняло Кильтака в глазах Гартоша на ступеньку выше. А то и на две.

После недолгого раздумья Оскол снова зашел подальше в лес:

– Я хочу поговорить с Кильтаком. Просто поговорить, – без обиняков заявил он.

Задумчиво шумели деревья, затеяли перекличку птицы, где-то вдалеке завыл волк. Немного постояв, Гартош вернулся к своим, дав лесу время на раздумье. Если оно ему было конечно нужно.

И снова потянулись нудные поиски. Подошли егерские части из внутреннего легиона, и лес вокруг захваченного обоза стали прочесывать частой гребенкой, исследуя каждый куст, каждый бугорок.

Еще через день поисков, к группе возглавляемой Гартошем, вышла молодая косуля. Пугливо поглядывая на людей, лошадей и особенно единорогов, она застыла, готовая скрыться в любую секунду. Что собственно и сделала, едва группа снова тронулась с места. Сотник остановил товарищей.