Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса - [231]

Однако наши вояки выражали крайнюю неуверенность. В особенности нерешительно вели себя Ядозубы — они отступали, что-то бормоча. Я приподнялся на цыпочках над плечом 4 Грибного Дождя и взглянул вверх.

Трехэтажный комплекс святилища грозно нависал над нами в коричневатой дымке. Он походил на морду разъяренного мифического чудовища. Два больших Т-образных верхних окна образовывали его глаза, а четыре входа в нижний храм напоминали оскалившийся в ухмылке зубастый рот. Сооружение казалось столь же далеким, как вершина Эйгера из Интерлакена.[710] «Вам никогда не покорить меня», — словно говорил злобный гигант, глумясь над нами.

По местным законам не принадлежащего клану Пумы простого смертного, который осмеливался поставить ногу на священную лестницу, ожидала немедленная смерть. Причем его убили бы с изощренной, сверхъестественной жестокостью, поскольку такой поступок расценивался как святотатство. Ну представьте, что средневековый крестьянин вошел в собор Святого Петра и испражнился на алтаре. Какое его могло ждать наказание? Неужели небесная молния? Мул представлял собой гигантский улей, где обитали сильные и злобные кошки, космические хищники из мира мертвых, которые могли убивать одной только мыслью, правители нулевого уровня с момента рождения времени. С Пумами — живыми и особенно мертвыми — шутки были плохи.

Но Кох каким-то образом удалось подбодрить сомневающихся. Вместе со своими стражниками, охранявшими ее с флангов, она перебралась через завал из трупов, поднялась на нулевую ступеньку, затем на ступеньку номер один, потом — на ступеньку номер два… Они были такими высокими и широкими, что ей приходилось делать два шага по горизонтали, прежде чем одолеть следующий подъем. Я отметил, что Кох двигалась очень грациозно. Вот она чуть покачнулась, но страж тут же поддержал ее. Внезапно у нас за спиной раздались крики Пум, полетело копье, ударившееся в лестницу всего в пяти руках от госпожи. Но Кох даже не вздрогнула и продолжала свой путь как ни в чем не бывало.

Может быть, дней десять назад она ни за что не решилась бы на столь отчаянный поступок. Вероятно, знакомство со мной пробудило в ней бунтарский дух. Хотя, наверное, я слишком самонадеян… Так или иначе, порой достаточно всего одному человеку бросить вызов заведенному порядку, и все остальные идут за ним. Когда прислужники Сотрясателя, Ядозубы и Гарпии увидели, что Кох, гордо выпрямившись, шествует к святилищу на верхушке пирамиды, они наверняка решили, что ее защищает божественный покровитель, выигравший сражение в небесах, — и весь отряд бросился за ней с боевым кличем. В этот момент они, вероятно, не удивились бы, если бы Кох шла по воде или превратилась в сторукого гиганта, а то и в самого Сотрясателя, поглощающего город и звезды. Ядозубы рванулись вперед первыми, за ними — сторонники Небесного Угря и моя маленькая свита Гарпий. Я так воодушевился, что почти взлетел на первые ступени, но путь мне преградила гора мертвецов в роскошных одеяниях. Я стал карабкаться по этому каскаду. Студенистая масса колебалась под ногами, и к восьмой ступеньке я подрастерял первоначальный энтузиазм. Давай, Джед. Шевелись. Ну же, парень. Двигайся. Наконец я почувствовал под рукой клейкий гипс ступеньки. Забрался на следующую. Ага. Вперед, не обращай внимания на обгоревшие плечи.

Вверх. Давай. Шагай. Вверх. Шагай. Еще.

Вверх. Устал. Давай.

Еще ступенька. Осталось триста шестьдесят две. Нет проблем. Вверх. Я где-то обронил свой щит. Бог с ним. Хоп. Хоп. Давай на четвереньках. Не думай о том, где взять силы, работай на результат.

Кровные Гарпии расталкивали старейшин, освобождая путь для Кох, всего в двух ступеньках впереди, вокруг летали искры, внизу выли собаки, с грохотом проваливались крыши в горящем квартале, сверху скатилось тело жреца в накидке, украшенной нефритовыми чешуйками, и, перевернувшись последний раз, тяжело шлепнулось на широкую площадку. Было крайне неудобно карабкаться на четвереньках с привязанной к правой кисти палицей. Потащил оружие другой рукой, но мои пальцы словно прилипли к рукояти. Я развязал ремни зубами, однако избавиться от палицы не удалось. Ну и фиг с ней. Нас накрыло волной горячего воздуха — ветер подул со стороны горящих зданий. Я поднялся еще на восемь ступенек. Наверху прозвучал голос 12 Каймана, который просил Кох притормозить немного. Она остановилась посредине лестницы. Мы с Хун Шоком обошли госпожу справа. Я мог бы протянуть руку и коснуться ее, но подоспели стражники, которые загородили свою повелительницу со всех сторон синими стеганками. Я лез вверх не останавливаясь. Четырнадцать ступеней. Еще восемь.

Уф.

Я оперся руками о липкую поверхность гипса и подтянулся, стараясь не оцарапать колени об острую кромку.

Четыре ступеньки.

Давай.

Две ступеньки. Уф. Ты полная развалюха, братишка, подумал я. Будь здесь Чакал, он бы сильно разозлился. У него были лучшие бицепсы в лиге, но всего несколько дней мучений превратили тренированного атлета в девяностовосьмифунтового слабака.

Еще одна ступенька.

Получилось. Еще одна.

Вышло. Отлично.

О-го-го.

Если вы посещали Теотиуакан, то знаете: чтобы подняться на пирамиду, нужно немало времени. Трудно будет даже тому, кто не тащит груз доспехов и оружия, не ослабел в сражении и от потери крови и не отбивается от врагов, которые нападают с верхних уровней. К тому же ступени сейчас были выше, чем в двадцать первом веке, после реконструкции. А я стал ниже ростом и находился на последнем издыхании.