Хранитель секретов Борджиа - [49]

Люди в масках сгруппировались в торговом зале, защищаясь от нападения работников лавки.

– Дайте им возможность свободно уйти! – крикнул Жоан.

Одновременно с этим он резко прыгнул вперед, отдалившись от своих и сделав выпад в сторону ближайшего человека в маске, который с трудом отбил его удар. Жоану очень хотелось скрестить шпаги с тем, кто, как он думал, был Хуаном Борджиа, но этот тип уже находился на улице, окруженный людьми в черном. Жоан бросился за ними, сзади бежали работники, преследуя непрошеных гостей, вторгшихся в лавку. Именно тогда при обмене ударами Жоан ранил в плечо одного из отставших, и тот с криком выронил шпагу.

Увидев, что путь свободен, люди в черном вскочили на своих лошадей и ускакали. С собой они увезли раненого.

– Хуан, трус! – крикнул им вслед Жоан, тут же пожалев о своих словах.

Он подбежал к Анне, которая рыдала, сжав в ярости кулаки. Мария и Эулалия вместе со служанками старались подбодрить ее.

– Вы в порядке? – спросил Жоан, бросив шпагу и обняв ее.

Прижавшись к мужу всем телом, она оросила его лицо и шею слезами.

– У него ничего не получилось, – сказала она тихо. – Он почти добился своего, но у него ничего не вышло.

Жоан поцеловал ее в щеку и снова спросил:

– Как вы себя чувствуете?

Вместо ответа она оттолкнула его и закричала так, чтобы все ее услышали:

– Они ничего не смогли со мной сделать! У них не получилось изнасиловать меня!

Она вскочила и, словно дикий зверь, бросилась на улицу. Там она остановилась перед посетителями, которых вышвырнули из лавки, соседями и прочими любопытными.

– У них ничего не вышло! – снова крикнула Анна. – Этим подонкам не удалось изнасиловать меня!

После этого она вернулась в лавку и, рыдая, упала на руки Жоану. Он гладил ее теплое, вздрагивающее от рыданий тело и влажное от слез лицо. Когда он ощутил, что жуткое напряжение от пережитого стало отпускать ее, то осознал, что у него самого болят все мышцы и что ему с трудом удается удерживать супругу. Его чувства были противоречивыми. С Анной было все в порядке, и они малой кровью отделались от подонков Хуана Борджиа. Но он прекрасно осознавал, что папский сын никогда не смирится со своим поражением и не откажется от гнусного желания овладеть Анной, чего бы это ему ни стоило.

«Я должен защитить свою семью, – написал Жоан той ночью в своем дневнике. – Я должен защитить супругу даже ценой отказа от своей мечты».

26

– Анна, вам нужно вернуться в родительский дом, – сказал ей Жоан на следующий после нападения день.

Они ложились спать, и он знал, что его ждет еще одна бессонная ночь. Хуан Борджиа вернется за ней, Жоан был в этом уверен.

– В Неаполь?

– Да, вы должны быть в безопасности, герцог Гандийский не оставит своих попыток изнасиловать вас – в этом нет ни малейшего сомнения.

– Но здесь наш дом! – воскликнула она с тоской. – Вы пообещали мне счастливую жизнь среди книг и с лихвой выполняете ваше обещание. А теперь вы хотите, чтобы мы расстались?

– Да, я думаю, что вам немедленно надо уехать в Неаполь. Вы в опасности, а я не могу обеспечить вам надежной защиты. Папский сын очень опасен.

Рамон уже спал в своей колыбельке; Анна безмолвно, в задумчивости скользнула в постель. Жоан лег со своей стороны кровати.

– Я не хочу, чтобы мы расставались.

– Я постараюсь продать лавку и воссоединиться с вами, как только смогу. Мы будем жить в Неаполе или вернемся в Барселону.

– Но, Жоан, эта книжная лавка – ваша мечта!

– Да, это было моей мечтой. Но и вы также моя мечта. Более важная. Я не могу позволить, чтобы этот волк вас сожрал.

Она свернулась калачиком около него, и Жоан обнял ее. Они поцеловались.

– Я тоже не могу позволить, чтобы вы отказались от своей мечты из‑за меня, – сказала Анна через некоторое время. – Кроме того, это теперь и моя мечта тоже. Это наше общее дело. Я счастлива здесь, Жоан.

– Речь не только о вас, Анна. Речь также идет о свободе и достоинстве, за которые я всю жизнь боролся. Этот негодяй возомнил, что обладает правом первой ночи здесь, в Риме, и вбил себе в голову, что может осуществить это право с вами и со мной. Мы не сможем от него избавиться.

Анна в раздумье помолчала несколько мгновений.

– Но до сих пор нам удавалось выйти из всех передряг достаточно успешно, ведь правда?

– Он вернется, Анна. Вернется с такими силами, против которых мы ничего не сможем поделать.

– Дайте мне подумать, Жоан. Оставить Рим, нашу жизнь здесь – это огромная жертва.

– Думайте, но у нас совсем немного времени.

Как-то в середине дня Никколо попросил Жоана поговорить наедине в малом зале. Речь должна была пойти о чем-то важном, потому что у флорентийца, как успел заметить Жоан, было очень озабоченное выражение лица.

– Вы в курсе последних деяний Хуана Борджиа?

– Нет, а что случилось? – Жоан весь обратился в слух. Он очень внимательно следил за всем, что касалось Хуана Борджиа.

– Кардинал Асканио Сфорца, который, как вы знаете, приходится дядей Джованни Сфорцу, мужу Лукреции, устроил вчера праздничный ужин в честь Хуана Борджиа и его победы при Остии. Во время застолья речь зашла об аннулировании брака племянника кардинала и дочери Папы под тем предлогом, что она еще девственница, несмотря на то что они уже достаточно давно женаты. Вы знаете, что супруг Лукреции отверг это обвинение и что Папа потребовал от него доказать свою мужскую силу с одной из куртизанок при свидетелях.