Хранитель секретов Борджиа - [20]

– Вы считаете, что он сможет этого добиться? Разве герцог силен в военном деле?

Микель пожал плечами и, подумав немного, ответил:

– Я не знаю. Быть задирой и хорошим генералом – разные вещи. Я думаю, что его брат Цезарь лучше бы справился с задачей быть хорошим военным и политиком, но Папа направил его на церковную стезю. В любом случае герцог Гандийский постарается выполнить возложенные на него обязанности, а я должен всячески помогать ему в этом.

– Даже в неправедных делах? – воскликнул Жоан, с трудом сдерживая волнение. – Даже если он всего лишь бессовестный и хвастливый щеголь, который занимается тем, что отнимает женщин у других?

– Человек ждет от своего начальства справедливости. Но даже если они несправедливы, эти люди остаются начальниками. Военный обязан подчиняться. А я – военный.

– И вы отдали бы ему свою жену?

Улыбка снова заиграла на лице валенсийца. Он не сразу ответил.

– В зависимости от того, что получил бы взамен.

Жоан отрицательно затряс головой. Он не верил ему.

– Я думаю, что герцог имеет что-то против меня еще с тех пор, когда мы познакомились в Барселоне.

– Вполне возможно, – серьезно ответил Микель. – Это, кстати, в его стиле: ему помогают, а он потом ненавидит того, кто протянул ему руку помощи, – именно потому, что ею воспользовался.

– Помогите мне, пожалуйста!

– Я лично ничего не могу сделать, Жоан. Если бы герцог был моим другом, я поговорил бы с ним, но я этого делать не буду, потому что он меня не послушает.

– И как мне быть?

– Я все уже сказал тебе.

– Моя жена не продается. Я не отдам ее ни за что на свете.

– Ну что ж, я восхищаюсь твоей твердостью и безрассудством. – Глаза валенсийца заблестели, в них читалась ирония. – А ты спросил ее мнения? – Он уже открыто улыбался. – Может, у нее мозгов побольше, чем у тебя, и она думает иначе.

Книготорговец застыл в ошеломлении, уставившись на своего друга и не зная, что сказать.

11

Ватикан представлял собой небольшой городок на правом берегу Тибра, окруженный крепостными стенами, часть которых служила для обороны папского престола от внешних врагов, а часть отделяла его от Трастевере, – защищали анклав Папы от его врагов в самом Риме. Солдаты Ватикана, вооруженные алебардами и одетые в красно-желтую униформу, стояли на страже под величественной громадой замка Сант-Анджело, который ранее был мавзолеем императора Адриана, а сейчас служил главным бастионом города. Они поприветствовали Жоана. Это были валенсийцы, они часто видели Жоана в компании Микеля Корельи и признавали его одним из своих. Оставив позади впечатляющих размеров крепость, Жоан спешно направился к мосту Сант-Анджело, соединявшему Ватикан с Римом.

Стояло начало ноября, уровень воды в Тибре поднялся из‑за последних осенних дождей, вечерний свет облачного дня стремительно угасал, и порывы ветра заставили Жоана поглубже натянуть шляпу, чтобы ветер не унес ее. Он поплотнее завернулся в свой плащ, подумав о том, что ему надо спешить: Микель Корелья был прав – Рим становился опасен с приходом ночи.

Помимо семьи Орсини, которая объявила войну Папе, прочие могущественные семьи заключали альянсы или враждовали друг с другом по различным поводам и причинам, возникшим во время оккупации французскими войсками. В довершение всего на ничейных территориях, располагавшихся на границах владений, принадлежавших разным семьям, бесчинствовали банды беглых преступников, которые, не задумываясь, убивали за любую более или менее ценную вещь. Папа и его каталонцы были не в состоянии установить порядок во многих районах города.

Жоан нащупал под плащом рукоятки шпаги и ножа и крепко сжал их. Ощутив под рукой их твердую поверхность, он немного успокоился, ибо хорошо владел этим оружием. Но когда Жоан быстрым шагом переходил через мост, прикрываясь от ветра и холода, он вдруг ощутил безмерное пугающее одиночество.

– Рим еще не до конца усмирен и опасен после захода солнца, – сказал ему Микель Корелья на прощание. – Мы засиделись, и уже поздно. Возьми одну из моих лошадей, чтобы добраться до дому.

Хотя у Жоана была своя лошадь, он пришел домой к Микелю пешком. Во время прогулки легче думалось, а ему надо было хорошо поразмыслить о стольких событиях, происшедших за последние дни.

– Нет, спасибо. Не волнуйтесь, – ответил он с достоинством. – Я немедленно выхожу. Я дойду до дому пешком.

Та досада, которую он испытал после слов Микеля относительно своей супруги, заставила его отказаться от коня, несмотря на то что он прекрасно понимал, насколько разумно было бы принять предложение друга. Намек на то, что Анна, возможно, и сама была бы не прочь отдаться Хуану Борджиа, хотя и только для того, чтобы оградить свою семью от неприятностей, его сильно задел. И он отправился домой пешком, несмотря на настойчивость валенсийца.

Он пришел к Микелю Корелье, своему покровителю, чтобы искать защиты от домогательств папского сына, и обнаружил, что валенсиец готов защищать его врага, вместо того чтобы помочь ему, Жоану. И к тому же советовал ему подчиниться, чего Жоан не собирался делать ни в коем случае. В довершение всего Микель выказал сомнение по поводу Анны, которая, по его мнению, возможно, не способна сопротивляться назойливому поклоннику. Осознавать это было больнее всего.