Хранитель понятий - [15]

Что мы проведем ночь вместе, слова до того не было. Может быть, я должна была взвизгнуть: «Да за кого вы меня принимаете?!» - и выпрыгнуть за дверцу автомобиля косметикой об асфальт? И зачем? Затем, что так поступают порядочные женщины? А кто говорил, что я порядочная?

Ну а мужчина просто обошелся без всяких стыдливых глупостей про «кофе попить», назвал вещи своими именами. Правильно он меня принимает. За блядь. Хотя я вам не шлюха какая-нибудь.

Я живу мужчинами. Я люблю их запах. Их волосатые ноги и руки, волосатую грудь. Их раздутое, как воздушный шар, самомнение. Их драгоценные погремушки, такие непохожие друг на друга: средние, огромные и маленькие, с головками, похожими на шляпку гриба или на шар, или даже с головками заостренными, как ракеты, с густой, как джунгли, шерстью вокруг их сокровища. И все меня хотят, тянутся ко мне, наливаются соком желания, дрожат от возбуждения, из маленькой нетерпеливой дырочки их сокровища, как слеза, как мольба «пусти же!», вытекает капелька смазочной жидкости…

Я люблю мужские подарки. Я люблю, когда за меня платят, когда мне предлагают деньги. Я люблю соглашаться на их желания, зная, что могу и отшить. А чтобы трахаться с первым встречным без права на отказ, ездить по баням и бандитским малинам! Фу!

Может быть, лет через пять так и придется делать, но, думаю, не придется. Думаю, скоплю денег, куплю магазинчик или салон красоты, управляющие будут зарабатывать мне на жизнь. Может быть, не очень шикарно придется жить, да ладно, привыкну. Или выйду замуж. За какого-нибудь богатого старпера, влюбленного в меня до полной слепоты, которой я буду пользоваться…

Мы приехали ко мне. По дороге слушали «Джипси Кинге». Сергей - я называла его имя? - в дороге молчал, выглядел чем-то озабоченным.

Сначала мы пили кофе, за которым ко мне в квартиру так много мужчин поднималось из своих машин. Потом он сказал; «Давай спать», и я пошла в ванную.

На всякий случай не помешало бы завести собачку в доме. Конечно, не такую страшненькую, как питбуль, но чтобы защитила. Мужчины, они всякие попадаются. Если совсем туго придется - в ящичке, где трусики, лежит пистолет. Маленький, но настоящий. Кажется, «браунинг». Однако пока проносило. Хотя один раз мне все-таки съездили по лицу. Кавказец, довольно пожилой. У него не встал, а виноватой вышла я. С тех пор с черными ни-ни.

Наша ночь закончилась быстро. Сергей взял меня всего раз. И как-то уныло и вяло взял, словно выполнил супружескую обязанность. Еще в машине мне показалось, на него навалилась эта противная усталость. Обидно, конечно. Но если утром он оставит мне на комоде несколько зеленых бумажек или отвезет меня в магазин и купит что-нибудь, что мне понравится, я прощу ему ночь.

Потом мы уснули. Он сразу, что называется, отрубился. Я повздыхала, поворочалась и тоже отключилась.

А утро изменило мою жизнь.

Будильник показывал восемь тридцать. Я в такую рань обычно не встаю. Видимо, Сергей пошевелился, задел меня, я проснулась, потянулась, и тут же пробудился он. Притянул к себе. И вот тогда уже оттрахал на славу.

Конечно, заниматься любовью спозаранку, едва продравши глаза, не самый лучший вариант для женщины. Но все-таки приятно, когда тебя желают так буйно. Однако, подруги, страсть страстью, а про «резинку» не забывайте. Мужики, они безрассудные, особенно если выпивши. Никогда нельзя верить их «да я здоровый, проверялся», всяким «да не люблю я через галошу, чувствовать тебя хочу». Нахлебаетесь, если поверите.

Потом я стала гладить его тело. Сколько же на нем рубцов и шрамов. Как у солдата. Бедненький.

- А этот откуда? А этот от чего? - спрашивала я его.

Он отшучивался. «На Колчаковских фронтах я раненый», «бандитская пуля», «татарская стрела».

- Ой, а это что значит? - уткнулся любопытный женский носик в плечо, где синяя молния пронзала лиловую тюремную решетку.

- Ответ знает только ветер. - Шрам щекотнул губами мой сосок справа.

И вдруг я вспомнила!

«Если увидишь у кого, - сказал Гера по прозвищу Панцирь (смешная кличка, говорят, он ее получил в боксерскую юность за устойчивость к ударам по голове) и показал раскрытый блокнот, - звони. За наводку на чувака обещано двадцать тонн зеленых».

Я взяла с прикроватной тумбочки зеркало. Мне надо было отвернуться от Сергея, чтобы не заметил волнения.

Боже, какая я страшная! Растрепанная, припухшая, бледная, как спирохета, синяки под глазами. Как такую можно захотеть? Брось любоваться, надо срочно все обдумать, Анжела, приказала я себе. Хотя на самом деле меня зовут Клава, ну да то родительская ошибка. Думай, думай, Анжела!

Кто он мне, человек на кровати? Никто. Уйдет, и поминай, как звали. Любовь с ним не закрутится. Да и зачем мне крутить любовь с парнем, за которым гоняются. Еще положат рядком одной очередью. А если его ищет Панцирь, значит, его ищут очень серьезные мальчики, которые меня спросят потом, почему я сразу не позвонила. Не разглядела рисуночек на руке? Не поверят.

Двадцать тысяч баксов зараз - обалденные деньги. И сразу уеду месяца на два в Испанию. Или во Францию. Париж я тогда из-за Сержа так толком и не расчухала. Куплю машинку, выучусь водить. И еще останется.