Хранитель Черного ручья - [39]

— Что с тобой произошло, Айна? — спросил ее на следующий день отец. — Откуда у тебя вдруг появились огонь и чужое копье? Ты можешь мне объяснить?

— Я не знаю, — грустно ответила она. — Помню только, что сидела на поляне и смотрела на заходящее солнце, когда кто-то подошел и окликнул меня по имени. Потом появился человек. Он собрал хворост, и в руках человека вспыхнула маленькая, светлая молния. Она коснулась охапки собранной им древесины, и костер стал разгораться. Человек подвел меня к этому костру, отдал свое копьё и сказал, что если огонь в нашем стойбище погаснет, то он вернется. Потом зарычал медведь, и все пропало.

— Ты встречала раньше этого человека?

— Нет!

— И никогда не видела его?

— Нет! Не видела, — на мгновение задумавшись, произнесла девушка, и это не ускользнуло от внимательных глаз ее отца. Было видно, что она, на этот раз, что-то недоговаривает, но шаман не стал выяснять у дочери ее странную тайну. Раньше Айна ничего не скрывала от него, а теперь, видно, случилось что-то такое, о чем даже ему она не решалась рассказать.

— Хорошо! Не видела — значит, не видела. А по твоим предположениям все-таки кто это мог быть? — и тут шаман услышал такое, отчего вдруг ему стало как-то не по себе.

— Я думаю, что это был Хранитель Леса! — спокойно ответила девушка.

— Но, Айна, он же не человек!

— Он не человек, но иногда может принимать образ человека! И медведя тоже! Ты помнишь раздавшееся тогда медвежье рычание?! Там были и медведь, и человек одновременно. Они стояли рядом и смотрели на меня.

— Ты очень испугалась, Айна?

— Нет! Совсем даже не испугалась. Я отчего-то была уверена, что они пришли нам помочь.

— Айна! Хранитель Леса — это дух, и он не станет так явно помогать человеку. Так не бывает! Возможно, это был незнакомый нам, но, все же, человек?

— Человек, говоришь? Отец, ты прожил долгую жизнь и многому меня научил. Скажи! Ты где-нибудь встречал человека, которого слушается молния?! Ты мне сам говорил, что молния подвластна только духам! Человек, которого я не знаю, назвал меня по имени на, знакомом мне, языке. Значит, этот человек из нашего племени! Отец! Нет в нашем племени такого человека, и ты это знаешь не хуже меня. Так ведут себя только духи!

Обескураженный словами дочери, шаман не знал, что и сказать ей в ответ. Все, что говорила Айна, было действительно, очень странно.

— Ну, хорошо. А как же быть с копьём? Ведь его сделал человек! — не желая сдаваться, произнес шаман. — Духу копьё ни к чему!

— Но оно было сделано для нас! Чтобы мы не погибли с голода! Если я ошибаюсь, то скажи, ты помнишь, чем был привязан наконечник к древку? Человек привязал бы его обычными кожаными ремнями, но это были не ремни, ты же сам все видел!

— Но зачем тогда, на следующий день, этот добрый дух вновь забрал его у нас?

— Этого я не знаю, но думаю, что к Хранителю Леса эта пропажа не имеет никакого отношения. Возможно, здесь что-то другое.

Айна очнулась от нахлынувших на нее воспоминаний, когда снаружи уже забрезжил рассвет. Небо в отверстии дымохода посветлело и она, одевшись потеплее, откинула полог жилища и, стараясь не разбудить отца, вышла наружу.

Дул южный, но отчего-то холодный, ветер. Низкая поземка уверенно стлалась по земле и уже намела у каждого из строений по приличному белому сугробу. Небо, как ни странно, было совершенно чистым, и нетрудно было заметить, как последние, робкие, звезды медленно покидают его, давая дорогу ещё багровому зимнему солнцу. Вокруг — ни души, и только в центре стойбища, потрескивая и разбрасывая искры, горел священный огонь.

Айна, находясь еще под впечатлением своих недавних воспоминаний, прошла мимо заснеженных, притихших жилищ и направилась в сторону знакомой поляны. Здесь снег был неглубоким, и она без труда добралась до того места, где когда-то незнакомец таинственным образом разжег костер и тем самым спас ее соплеменников от ужасной и неминуемой смерти. Теперь Айна стояла на том самом месте и, пользуясь случаем, наблюдала, как из-за леса поднимается огромное красное солнце. Внезапно, со стороны стойбища послышались чьи-то отчаянные крики. Девушка быстро перевела взгляд в сторону оставленного ею селения и замерла от ужаса. От Большой реки, по направлению к стойбищу, с криками, бежали незнакомые ей люди. Их было много. Еще мгновение, и они стали врываться в припорошенные снегом жилища и вытаскивать оттуда людей. Крик усилился. Застигнутые врасплох и ещё не понимающие, что произошло, жители стойбища пытались сопротивляться, и падали, сраженные копьями пришельцев. Айна видела, как в ее собственное жилище вошли несколько человек и через некоторое время вывели оттуда отца. В одном из налетчиков девушка с удивлением узнал Хитрого Лиса. Он что-то настойчиво требовал у шамана, но тот молчал. Айна ничем не могла ему помочь. Она стояла, прижавшись к дереву, и лишь смотрела на то, что там сейчас происходит. Хотелось закричать и броситься на помощь, но здравый смысл говорил ей, что это совершенно бесполезно. Вот ее отец вдруг что-то сказал Хитрому Лису, и тот отпустил его. Еще мгновение — и шаман бросился к священному огню и начал забрасывать его снегом. Дым костра побелел, и прежде, чем захватчики поняли, в чем дело, священный огонь погас. Пробитое сразу несколькими копьями тело ее отца упало на разбросанные, но уже потухшие угли и больше не поднялось. Крик ужаса, словно ледяной ком, застыл в ее горле, и это позволило девушке еще какое-то время оставаться не обнаруженной. Она, словно завороженная, наблюдала за действиями грабителей и скоро поняла, что те кого-то ищут. Хитрый Лис и еще двое его сторонников ходили вокруг уже безжизненного стойбища и внимательно рассматривали все следы. Поземка очень затрудняла их поиск, но опытные охотники не отчаивались и продолжали скрупулезно исследовать все, что, хотя бы отдаленно напоминало след человека. И тут девушка поняла, что ищут именно ее. Не было никаких сомнений в том, что рано или поздно им удастся найти нужный след, и тогда Айне придется разделить участь своих, уже погибших, соплеменников. Бежать в лес было бессмысленно. Даже если, по какой-то счастливой случайности, ее и не найдут, то мороз и голод постепенно сделают свое дело. Был бы огонь, она, может быть, еще и поборолась…