Хранитель Бездны - [77]

Здесь все, все без исключения, бренно. Ибо каждый из вас есть лишь второстепенный персонаж. И твое время… истекло.

Андрей понимал, что хозяин города не блефует, не может блефовать: в голосе его звучало даже не торжество, но какое-то праздное равнодушие так, словно он собирался прихлопнуть муху. Бороться с существом столь могущественным было бесполезно — с таким же успехом он мог бы попытаться остановить лавину. Он все еще дышал, кровь так же бежала по его жилам, но, рассуждая логически, он был уже мертв.

Но как же так? Ведь Кольцов знал, не мог не знать… Зачем же тогда он послал его сюда? Зачем отдал свою жизнь? Для того чтобы он сгинул здесь, посреди бесконечного архива, наполненного ожившими грехами?

— Ты, должно быть, полагаешь, что из этой ситуации, как и из любой другой, должен быть выход? — улыбнулся Паша. — Как человек, которому только что диагностировали рак в терминальной стадии, отмахивается и идет домой пить чай в надежде, что завтра все будет иначе. Как порой бойцы на передовой следуют придуманным ими же ритуалам в надежде, что это поможет им избежать пули. Но пуля не обладает сознанием. Она не следует правилам. Она — точка. Не более того.

Он задумался на мгновение и внезапно, словно осененный замечательной идеей, разулыбался во весь рот:

— А знаешь! Уж коль ты так стремился все это время к воссоединению со своими… хм-м… вот с ними, — он небрежно указал на огромных тварей, распластавшихся у его ног, — я, пожалуй, дам тебе этот шанс. В этом присутствует некая космическая справедливость, не находишь? Ты и впрямь станешь их частью… в буквальном смысле этого слова. Но даже в смерти ты не познаешь покоя. Я не дам тебе ответа ни на один из твоих вопросов. Ты не обретешь память, что была украдена у тебя, не познаешь любви к тем, кого искал. Однако, возможно, ты осознаешь свое предназначение. На практике.

Он произнес несколько слов на рычащем, хрюкающем языке. Монстры, до сих пор лежавшие опустив головы у его ног, как по команде встали, но не сразу, а как-то замешкавшись. В холке они были одного роста с существом, что еще недавно называло себя Пашей. Слепые головы были опущены вниз, щупальца безвольно болтались, доставая почти до пола. Руки монстров совершали странные судорожные движения; пальцы то сжимались, то разжимались.

Андрей смотрел прямо на тварей, пытаясь увидеть в них свою семью, но само предположение о том, что вопяще-скулящий ужас, воплощенный перед ним, имел какое-либо отношение к его жене и сыну, казалось ему кощунственным.

Сейчас они его сожрут.

5

Отчего-то существа мешкали, переминаясь на суставчатых ногах. Они хрипели, выдыхая зловонный газ, мотали головами, но упорно оставались на месте.

Паша выглядел несколько обескураженным. Не встревоженным, нет, удивленным, как может быть удивлен человек, увидевший на улице кем-то брошенную дорогую куртку.

Андрей понимал, что время его истекло, и все же, происходило нечто… странное. На фоне тишины зала, нарушаемой хриплым рычащим дыханьем огромных псов, он слышал еще что-то, некий прорывающийся сквозь помехи голос, почти нематериальный шепот. Он было подумал, что неведомый чтец снова принялся за декламацию ужасных стихов, но тотчас же осекся, осознав, что голос или скорее звук, призывающий к действию, но не наделенный речью, раздается в его голове.

Он бросил быстрый взгляд на Пашу и с удивлением понял, что хозяин города не слышит этот звук.

— Как забавно, — бросил Паша, поймав его взгляд, — мои птенчики не хотят тебя жрать… Но… это временное затруднение. Как я и сказал, — он усмехнулся, — мы все здесь часть одной руки.

Он буркнул что-то, и твари пошли вперед, медленно, с трудом, словно преодолевая полосу препятствий. С каждым шагом они приближались к Андрею, и с каждым шагом приказ, звучавший в голосе, раздающемся в его голове, становился все более и более оформленным.

Они были уже совсем близко, и тут со щелчком все стало на свои места.

— Ты говорилю… кожником работаешь? — растягивая слова, спросил Андрей, опираясь руками на стол. Более ничего не имело значения. Он уже мертв, пусть и не осознает этого. Его семья… хуже, чем мертва. Ответы… ответы нужны тем, кто дышит. Мертвым полагается хранить свои тайны.

То, что предлагал голос… то, что нашептывали ему жена и сын, превращенные в чудовищных, невообразимых монстров, которым суждено было его сожрать, было самоубийством. Но были ли у него иные варианты?

— Кожевник, — коротко бросил Паша. В глубине его багровых глаз загорелся иной огонь. Было ли это… подозрением?

— А мне кожник больше нравится, — широко улыбнулся Андрей. Он неожиданно повернулся спиной к Паше, перегнулся через стол и, дотянувшись до керосиновой лампы, высоко поднял ее над головой.

Керосин громко булькал, и бульканье это отчего-то развеселило его. Кого он боится? Все эти… картонные опереточные монстры, болтая, раз за разом допускают одну и ту же ошибку!

Он повернулся к Паше и широко бесшабашно улыбнулся.

Хозяин города замер, его звери ощерились, не доходя двух шагов до Андрея.

— Что же это ты… — наконец произнес Паша, и теперь в его голосе явно проскальзывали нотки неуверенности, — сжечь себя хочешь? Слава Жанны Д‘арк покоя не дает, а, Киря?