Хранить вечно - [82]
Он не возил с собой секретных бумаг, был всегда достаточно осторожен, и вот — такой случай…
Здесь интерес могут представлять только билибинские документы, вернее, их копии, копии того, что начальник первой экспедиции Геолкома посылал в разные тресты и главки. В этих бумагах нет точных данных. Только предположения, и все же… Берзин отругал себя.
Но как проникли в закрытое купе?
Эдуард разыскал кондуктора. Тот клялся, что никого из посторонних в вагоне не было, сам он в купе не заходил и что начальнику просто померещилось, будто кто-то прикасался к его вещам.
Бородачи снова засели за преферанс. Все, кроме Калныня и Эпштейна. Тянули в свою компанию и Эдуарда Петровича, но ему было не до карт.
Калнынь, поправляя сползавшие очки, что-то писал — письмо жене или дневник. Эпштейн тоже сидел в стороне и, должно быть, рисовал в блокноте карикатуры.
И Берзин снова задумался. Надо бы заснуть. За день растрясло, побаливает спина. Но не спится. Стучат, стучат колеса. Подрагивают плюшевые занавески на окне, голубой абажур настольной лампы и байкальская вода в бутылке, взятая на память. Колеса будто выстукивают одно и то же: «Мы догоним, мы догоним… Не уйдешь, не уйдешь…»
Померк лунный свет за окном, как-то вдруг обрушилась на поезд черная, непроглядная ночь. Что такое? Не сразу догадался, что это туннель.
Пошли одни за другим туннели, пробитые сквозь байкальские скалы. Эдуард Петрович принялся перечитывать копии докладных и справок Билибина, врученных Рудзутаком накануне отъезда из Москвы.
Ян Эрнестович заметил тогда:
— Билибин, как видно, энтузиаст. Упорно и долго посылал свои выводы и предложения во все концы, по всем трестовским инстанциям, а на него там смотрели как на беспочвенного фантаста, чудака, даже считали маньяком…
Вот они, мысли одержимого Колымой человека, изложенные в очередном послании, которое, к счастью, попало в руки заместителя председателя Совета Труда и Обороны Рудзутака:
В результате работ возглавленной мною полуторагодовой геологоразведочной экспедиции на Колыму, организованной в 1928 году Геологическим комитетом в Ленинграде по договору и на средства «Союззолота», я вынес от Колымы впечатление, как от новой грандиозной металлогенической и, в частности, золотоносной провинции. Промышленные перспективы ее я оценивал самым оптимистическим образом.
По прибытии на «материк» я сделал соответствующее сообщение во Владивостоке в местном отделении «Союззолота». задержался на несколько дней в Иркутске и в Москве, где информировал о результатах работ и перспективах Колымы начальника «Востокзолота» Г. И. Перышкина и начальника «Союззолота» А. П. Серебровского. Везде меня слушали с большим вниманием, очень интересовались Колымой, но в мою оценку вносили большие поправки на мой «колымский патриотизм».
Во Владивостоке мне прямо заявили: «Все-таки Колыме далеко до Калара».
Вернувшись в декабре 1930 года в Ленинград, я принялся усиленно пропагандировать Колыму. Без большого труда мне удалось добиться организации в 1930 году новой Колымской экспедиции.
В мае этого года экспедиция во главе с В. А. Цареградским выехала из Ленинграда. Вместе с тем и по линии «Союззолота» шла усиленная заброска на Колыму новых кадров старателей, продовольственного и технического снабжения…
Благодаря моему «колымскому патриотизму» мне удалось привлечь внимание к Колыме, но все-таки не в такой мере, как этого хотелось…
Применяя геолого-статистический метод, я попытался в цифровом выражении оценить золотопромышленные перспективы Колымы. Получились цифры, которые меня самого приводили сначала в священный ужас.
С этими цифрами я стал ратовать за Колыму. В зиму 1930—1931 годов мне пришлось сделать бесконечное количество докладов, писать докладные записки, уговаривать, убеждать, доказывать. Одни первый раз в жизни слышали о Колыме и наивно спрашивали: «А золото там вообще обнаружено?» Другие, уже слышавшие о ней, считали мои цифры фантастическими, нереальными, требовали разведанных запасов.
Мои аргументы о региональном развитии золотоносности, о громадности золотоносной области считались необоснованными…
Берзин оторвался от докладной, и лицо его посветлело, исчезла тень, вызванная встречей с англичанами.
«Прав Билибин, — подумал он. — Устроили ему в главках и трестах заколдованный круг. Подайте им, видите ли, разведанные запасы. А денег на разведку — с гулькин нос! Не хотели рисковать. Отказать спокойней. А стране нужно золото. Каков же собой, этот Билибин?»
Эдуарду Петровичу он казался русоволосым богатырем, наверное, с бородой, тоже русой или рыжей. Но ведь это не просто геолог, видно, что он ученый, быть может, рафинированный интеллигент, неприспособленный к жизни.
Эдуард усмехнулся. В созданном воображением образе Билибина было и нечто такое, что роднило ученого с ним самим.
Что же это? Влюбленность в мечту? Дух искательства и бескорыстие?
Эдуард Петрович дочитал докладную:
Несмотря на громадное количество затраченной мною энергии, все мои попытки потерпели к весне 1931 года полное фиаско.
Правда, была организована постоянная Колымская база Главного геологоразведочного управления (ГГРУ), и я в качестве техрука этой базы с целым штатом геологов выехал в мае 1931 года из Ленинграда. Но средств на работы базы было отпущено много меньше миллиона, без надежды на увеличение их в ближайшие годы.
«Черные воды Васюгана» — воспоминания Юлия Вольфенгаута (1913–2004), депортированного в 1941 году из Бессарабии в Нарымский край. Острая наблюдательность, гротеск, радость ситуационной анекдотичности при непоколебимой вере в ценность справедливости и правды — все это делает автора летописцем ссылки.
С самого первого сезона, с января 1990 года, каждая серия «Симпсонов» начинается с шутки, которую не замечают десятки миллионов зрителей за сотни миллионов просмотров. Когда название сериала выплывает из-за облаков, сначала вы видите только первую половину фамилии, «The Simps»; вторая показывается чуть позже. Все еще не понимаете? В английском языке «Simps» означает простаки, туповатые граждане, – как те, которых вы увидите в сериале. Но не расстраивайтесь – это не последняя шутка, которую вы не заметили в «Симпсонах».
“Лытдыбр” – своего рода автобиография Антона Носика, составленная Викторией Мочаловой и Еленой Калло из дневниковых записей, публицистики, расшифровок интервью и диалогов Антона. Оказавшиеся в одном пространстве книги, разбитые по темам (детство, семья, Израиль, рождение русского интернета, Венеция, протесты и политика, благотворительность, русские медиа), десятки и сотни разрозненных текстов Антона превращаются в единое повествование о жизни и смерти уникального человека, столь яркого и значительного, что подлинную его роль в нашем социуме предстоит осмысливать ещё многие годы. Каждая глава сопровождается предисловием одного из друзей Антона, литераторов и общественных деятелей: Павла Пепперштейна, Демьяна Кудрявцева, Арсена Ревазова, Глеба Смирнова, Евгении Альбац, Дмитрия Быкова, Льва Рубинштейна, Катерины Гордеевой. В издание включены фотографии из семейного архива. Содержит нецензурную брань.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Самый одиозный из всех российских поэтов, Иван Семенович Барков (1732–1768), еще при жизни снискал себе дурную славу как автор непристойных, «срамных» од и стихотворений. Его имя сделалось нарицательным, а потому его перу приписывали и приписывают едва ли не все те похабные стишки, которые ходили в списках не только в его время, но и много позже. Но ведь Барков — это еще и переводчик и издатель, поэт, принимавший деятельное участие в литературной жизни своего времени! Что, если его «прескверная» репутация не вполне справедлива? Именно таким вопросом задается автор книги, доктор филологических наук Наталья Ивановна Михайлова.
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.