Храмы Айокана - [47]

— Ты, богохульница! — резко оборвал ее Блейд.

Он постарался рявкнуть как можно грубее, опасаясь выдать свои истинные чувства. Ему становилось все труднее и труднее разыгрывать воина-фанатика, почитателя кровожадного божества. Но если он хоть на секунду ослабит бдительность, вокруг его горла затянется петля.;, Эта девушка могла оказаться ловким провокатором.

Натрила снова сжалась, услышав гневную отповедь Блейда. На этот раз в ее голосе была мольба:

— Ради бога, ради всех богов, какие только существуют, не говори ничего Исгону! Он… ему совсем не понравится то, что мы сделали.

— Почему? — ледяным тоном спросил Блейд.

— Исгон — мой отец.

Закрыв лицо руками, Натрила перевернулась, уткнувшись лицом в подушку. В уголках ее глаз появились слезы. Блейду очень хотелось обнять ее и утешить, но он сдержался. Более того, он хотел использовать полученное преимущество.

— Твой отец? — переспросил он. — Как же так получилось, что священник храма Айокана имеет дочь? Значит, он нарушил обет безбрачия?!

— Какой обет безбрачия, ты что, ненормальный! — вскинулась Натрила. — Девять из десяти жрецов Айокана изнасилуют даже столетнюю старуху — только подпусти! А если женщина забеременеет или расскажет кому-нибудь о том, что случилось, жрецы посылают к ней Обреченных на Смерть. Знаешь, сколько их валяется на улицах — синих раздувшихся тел с вырезанными на животе крыльями летучей мыши?

— Ты не обманешь меня, обличая Братьев, поклявшихся служить Айокану! И ты так и не ответила на мой вопрос. Как появилась у Исгона дочь, и как ему удается держать тебя здесь, в святилище?

Блейд прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить суровое выражение лица и говорить строгим тоном. Он надеялся, что Натрила примет дрожь в его голосе за с трудом сдерживаемую ярость.

Видимо, так и случилось.

— Он — хороший человек, — ответила она еле слышно, — только слишком честолюбивый. Когда моя мать сказала ему, что беременна, он не послал к ней Обреченных, а вместо этого дал денег и велел достойно воспитывать меня до восемнадцати лет, а потом прислать к нему.

Она сделала, как приказал Исгон, и вот я здесь. Меня представляют всем как одну из служанок, и только самые доверенные помощники отца знают, кто я на самом деле.

— М-да, — медленно пробормотал Блейд, пытаясь скрыть смущение. Ему стало не по себе, что он так запугал несчастную девушку. Пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы продолжить допрос.

— Теперь я понимаю, что он будет очень недоволен, если узнает, что ты сделала. Но я могу и не говорить ему об этом.

— Так ты не скажешь? — подняла она на него покрасневшие заплаканные глаза.

— При одном условии: если ты объяснишь мне, что происходит в этом храме, причем немедленно. Сделав меня наставником Священных Воинов, твой отец ничего не рассказывает мне о храмах Айокана в Гонсаре. Мне нужно многое узнать о них, чтобы защитить честь божества и жизнь его служителей. Если ты откроешь мне те вещи, о которых он молчит, я тоже буду молчать. А моя постель всегда будет ждать тебя.

От последнего предложения Натрила не могла отказаться. Она непроизвольно вздрогнула и сглотнула.

— О, да, да, пожалуйста! Именно поэтому я и пришла к тебе. Я знала, что я уже женщина, но мой отец по-прежнему думает обо мне, как о девочке. И я не верю остальным Братьям. Я боюсь их! А ты… ты такой отважный мужчина… Я подумала, что могу тебе довериться…

Она снова замолчала.

Блейд сел рядом с ней и, обняв за плечи, крепко прижал к себе. По щекам девушки струились слезы.

— Ты в самом деле можешь доверять мне, Натрила, — сказал он, — пока я буду слышать из твоих уст правду. Ты должна рассказывать мне обо всем, что происходит в храме.

Он с трудом поборол в себе искушение открыть ей, зачем он находится здесь. Всей душой ненавидя Айокана и его приспешников, она, конечно, не предаст возлюбленного, но может просто обмолвиться где-нибудь… или не выдержать пыток.

Пообещав разведчику сделать все, что он пожелает, Натрила выскользнула из кельи, оставив его в одиночестве. На лице странника застыла такая гримаса, что случись рядом молоко, оно непременно бы скисло. Слишком жестко он обошелся с Натрилой и теперь чувствовал себя омерзительно, словно обманул доверие ребенка. Но еще больше он ярился на Айокана, из-за которого попал в такое положение. Судьба Натрилы тоже требовала отмщения, так что его личный счет к кровавому божеству возрастал с каждым днем.

Стоп, сказал себе Блейд, нельзя предаваться мыслям о мести. Это непрофессионально! Он сосредоточился и несколько раз повторил: «Спокойствие. Холодный разум. Непричастность. И еще раз спокойствие. Эмоции не должны мешать выполнению задачи. Нельзя делать больше, чем необходимо».

Но если жажда мести толкает тебя в том же направлении, что и профессионализм? Чем хуже придется жрецам Айокана, тем дальше продвинется он в своей миссии… Так что пусть жрецы заплатят самую высокую цену за все свои мерзости!

Эта мысль успокоила Блейда, и он заснул.

Глава шестнадцатая

Натрила как могла выполняла свои обязательства; Блейд, в свою очередь, старался выполнять свои. Проблема оказалась не в том, чтобы не проговориться об их ночных забавах, а в том, как удовлетворить ненасытную девицу. К счастью, в этом плане у разведчика всегда все было в порядке. Он подозревал, что если у него вдруг случится прокол или ослабнет потенция, то ему придется завязать с проектом «Измерение Икс», Во всех реальностях, где он когда-либо появлялся, его выживание или, по крайней мере, успех его миссии зависели от удовлетворения какой-нибудь изголодавшейся самки. Хорошо еще, если она была одна! Впрочем, он искренне надеялся, что его карьера странника по чужим реальностям завершится прежде, чем иссякнет мужская сила.