Храм украденных лиц - [3]

— Водил сам?

— Да.

— Он попадал когда-нибудь раньше в аварии?

— Нет. Он прекрасный водитель. С большим стажем.

— Значит, вы подумали: произошло что-то непредвиденное и поэтому ваш муж задержался? — Губарев пытался нащупать суть, сердцевину отношений между мужем и женой. Это давало ключ к характеру погибшего, его образу жизни, привычкам. Что-то беспокоило майора. Но что — он пока не мог определить. Это ускользало от его понимания.

— Вы понимаете, — в голосе Дины Александровны прозвучали капризные нотки, — мой муж был прекрасным специалистом. Вдруг кому-то понадобилась срочная помощь? И мужу надо было делать внеплановую операцию.

— А потом?

— Потом мне позвонили и сказали, что мой муж — убит.

Майор немного помедлил, прежде чем задать следующий вопрос. Он знал, как болезненно его обычно воспринимают родные и близкие покойного.

— Дина Александровна, где вы были вчера вечером в интервале между семью и десятью часами?

Глаза женщины слегка расширились.

— Где? — Секундная пауза. — С восьми до девяти я была в магазине на Тверской. Когда я поняла, что Коля не приедет вовремя, я решила заняться собственными делами. Тем более этот магазин недалеко от нас. Он называется «Галерея „Актер“. Я там делала покупки.

— Чек сохранился?

— Ну что вы! Я такие вещи не храню. Губарев почувствовал холодок, проскользнувший в интонации.

— Во сколько вы приехали домой?

— Примерно в половине десятого.

— Больше вы ничего не можете добавить к сказанному?

— Нет.

— Хорошо. — Губарев поднялся со стула. Витька последовал его примеру. — Если что вспомните, звоните сразу. — Он отдал ей свою визитку.

— Конечно. — Дина Александровна поднялась с дивана. И вновь майор удивился ее бесшумности. Умению двигаться, не производя никаких звуков. Она пошла впереди них: маленькая, изящная фигурка. Как статуэтка.

В коридоре Губарев задержал взгляд на картинах.

— Красивые.

— Спасибо, — сухо сказала она.

Ему в самом деле особенно понравилась одна: живописный букет лилий на фоне грозового неба. Темно-серый кувшин, белые лилии с золотистыми пестиками и набухшее влагой небо.

— До свидания.

— Всего хорошего.

Когда они пересекали двор-колодец, Губарев внезапно остановился как вкопанный.

— Слушай, Вить. Я понял, что меня поразило в ней.

— Что?

— Она не пролила ни одной слезинки!

Но к этому сообщению Витька отнесся весьма спокойно.

— Просто такой тип. Железная женщина. Такие слезы зря не льют. Кремень.

— Кремень? — переспросил Губарев. Его мысли путались. — Какой кремень? Маленькая, худенькая…

— А что, по-вашему, железные женщины должны быть обязательно под два метра роста и с плечами, как у мужика?

— Да нет, я так не думаю. Но все равно. У меня сложилось такое впечатление, что она… спокойна. Даже чересчур спокойна. Странно.

— Задала она вам загадку!

— А ведь точно, Вить! — вскрикнул Губарев. — Ты прав!

— Не кричите, а то охранник уже из будки выглядывает.

— Да, в самом деле, что-то я разорался, как павиан. Майор замолчал. Они подошли к будке. Губарев наклонился к окну:

— Кто дежурил третьего ноября? Вы?

— Нет. — Охранник, молодой парень лет двадцати пяти, открыл дверь и вышел к ним навстречу. — Мой напарник. Виктор Кузьмич Моргунов. Он будет завтра.

— Хорошо, — кивнул Губарев. — Вы знали убитого? Лактионова Николая Дмитриевича?

— Я тут недавно. Второй месяц. Еще не всех жильцов хорошо знаю.

Губарев переглянулся с Витькой.

— Забыл взять фотографию убитого, — вспомнил он.

— Может, вернуться? — предложил Витька.

— Не надо. Зайдем завтра.

Косметологическая фирма «Ваш шанс» располагалась на Ленинградском шоссе. Когда Губарев с Витькой приехали туда, контора напоминала растревоженный улей. Сотрудники сгрудились в приемной и о чем-то громко переговаривались. При появлении Губарева и Витьки наступила тишина. Опер из местного отделения Фенякин подошел к ним.

— Кабинет опечатан? — спросил Губарев.

— Да.

Он окинул взглядом сотрудников и вздохнул:

— Я буду вызывать вас по одному. Где список работников фирмы? Кто заместитель Лактионова?

— Я, — крупная светловолосая женщина лет сорока с небольшим шагнула вперед.

— Как вас зовут?

— Лазарева Ирина Владимировна.

— Очень хорошо. Останьтесь. А остальных попрошу выйти.

У Фенякина заверещала рация.

— Вызывают.

— Будем держать связь, — кивнул ему Губарев, усаживаясь на черный кожаный диван. Витька встал у стены.

Приемная была небольшой. Отделана в серебристо-серых тонах. На полу — серо-лиловый ковролин. Рядом с диваном — журнальный столик с рекламными буклетами. И черной круглой пепельницей. Около противоположной стены — рабочее место секретаря. Высокий полукруглый стол, напоминающий стойку в баре. За ним другой стол, пониже, с компьютером. Про себя Губарев так и обозвал это место — секретарская стойка. Приемная соединялась с двумя коридорами, куда выходили двери кабинетов.

Допрашивать сотрудников, сидя на диване, было неудобно. Диван был мягким, на нем хотелось откинуться и отдохнуть.

— У вас есть стулья? — спросил он Лазареву.

— Да. А сколько вам надо?

— Три.

— Сейчас принесут.

Стулья принесли. Губарев расставил их вокруг журнального столика. На расстоянии. А столик отодвинул от дивана. Теперь можно было приступать. Он посмотрел на Лазареву. Она стояла перед ним. На лице были видны следы слез. Она была в халате нежно-бирюзового цвета. Волосы спутались и падали на лицо неровными прядями. Время от времени она откидывала их назад.