Храм - [39]

— Это как?

— Потом как‑нибудь расскажу, — по лицу охотника было заметно, как он сосредоточенно о чем‑то думает. – Отдыхай, приду утром. Только вот про это видение свое, расскажи одному Ведуну, мало ли как домочадцы отнесутся к тебе. Заклеймят еще.

И вышел.

Свиста не покидало странное ощущение, будто он только что совершил ошибку. Возможно, следовало первым посвятить в это дело Ореха? Но Пластун был его учителем, вроде как самым близким ему человеком.

Не став гадать, как было бы правильнее, Свист решительно отринул эти мысли, переворачиваясь на бок.

Ему приснилась тропа, бегущая сквозь ночной лес. Над тропой курился голубой дымок, словно след факела, который пронесли тут недавно. В этом сверкающем мареве искрились багровые льдинки страха, кружась, словно пылинки в луче света. Свист чувствовал, как притягателен для него этот страх, какой он сладкий на вкус. Охотник несся почти над самой травой, словно волк, идущий по следу.

Он упал с кровати, больно ударившись многострадальным плечом. Где‑то в далеком лесу пел голос ночи.

Звал?

18

Уже второй раз за последнее время Свист держал ответ перед общиной. И ему это не очень нравилось. Слушали его в пол уха, так как все это уже рассказывал им Пластун.

Помня наказ учителя, Свист и словом не обмолвился про свои видения, вызванные черным мерцалом, только подтвердил, что они находили несколько таких.

Видать все копья в обсуждениях были сломаны уже давно, так как собравшиеся покивали головами, да и принялись расходиться. Остались только охотники, да те, кому выпало стать дозорными.

— Привет, подранок, — Скальник незлобно сунул Свисту кулак под ребра. – Ты как?

— Живой.

— Да ладно! – игриво усмехнулся Скальник. – А виду не подаешь. Я недавно из дозора, скажу тебе, Свист, – гаденыши собрались нам пакость какую‑то устроить.

— С чего ты взял?

— Крутится там кто‑то у подножия тропы.

— И чего? Мы им конфет не слали, я сам несколько дикарей убил.

Скальник только отмахнулся.

— Говорю тебе, они точно замышляют напасть на нас. Не один я так думаю.

Свист только плечами пожал.

— Ведун крепко взялся, — невзначай заметил Скальник.

— За что взялся? – переспросил Свист.

Скальник снова усмехнулся, словно Свист не понимал чего‑то совсем очевидного.

— Совет он начинает и заканчивает, после каждого ужина он свои речуги заводит…

— Что заводит? – раздраженно прервал собеседника Свист.

— Ну, проповеди эти читает, и вот тоже, — он незаметно указывал куда‑то в угол.

Орех сложил мощные руки на груди и спокойно втолковывал что‑то Ведуну. Тот же внимательно слушал, иногда кивая, задавал какие‑то вопросы, уточнял детали.

Не найдя в Свисте благодарного слушателя, Скальник плюхнулся на скамью и отвернулся.

— Мужчины! — Ведун повысил голос.

Люди расселись по скамьям, позвякивая антабками ружейных ремней.

— Наши дозорные фиксировали очевидные признаки активности змееепоклонников, — Ведун сделал паузу.

— Да. Шевелятся, гады, — громко согласился Скальник со своего места.

— Посему у Ореха есть, что сказать всем нам, — Ведун отступил на шаг, давая слово охотнику.

— Значит так, — Орех оглядел собрание. – Если вдруг дикари захотят прорваться к нам, то парочка дозорных их не остановит. Каких бед могут натворить эти варвары, можете сами себе представить. Особенно учитывая их количество. Я предлагаю организовать цепь постов вдоль обрыва. На каждом посту соорудить гору хвороста. Дозорные, если увидят силы противника, кучу подожгут, дым увидят на соседнем посту и сделают то же самое. Так и мы вскоре узнаем, что к нам враги пожаловали.

— Где столько людей взять? – с места спросил Терновник. После дикарского плена он держался гордо и несколько надменно, называя себя красивым словом – ветеран.

— Обучим тех, кто в Доме занимается мелкой работой, женщин например.

— Женщины в лесу? – усомнился Скальник.

— Не в лесу, а на посту, — поправил его Орех. – Охотники будут утром разводить дозорных по постам, а к вечеру тех, которым до нор будет далеко добираться, приводить в Дом.

Как всегда поднялся шум, кто‑то что‑то предлагал, кто‑то недопонял или не расслышал, другие наперебой спорили.

Ведун тяжело вздохнул.

— Мужчины, — половина спорщиков тут же угомонилась и посмотрела на него, оставшиеся же замолкли, так как не с кем было спорить.

Удовлетворенный результатом, Ведун заговорил снова.

— Орех прав. Пренебрегать возможностью вторжения кровожадных гадоверов нельзя. Это может стоить нам слишком дорого. Я призываю вас поддержать идею Ореха.

Свист с удивлением отметил, что многие, даже те, кому идея Ореха сперва не пришлась по душе, после слов Ведуна согласно закивали.

— Вот и ладно, — Орех удовлетворенно разгладил усы. – Завтра же начнем подготовку постов. Места удобные я уже присмотрел. Утром я разобью вас на отряды по три–четыре человека. На сегодня же, думаю, все могут быть свободны.

Свист покинул свое место, но уходит не стал. Напротив, подошел к памятной стене, которую украшали творения Арахны. За время его недомогания тут появилось еще одно полотно:

«Принявшие Свет шагнут в завтра. Отвергнувшие же, сгниют во тьме», — гласило оно.

После происшествия в Запретном Дворце, сама мысль о том, что можно остаться в темноте до дрожи пугала Свиста. И прежде‑то самым большим его страхом было не успеть в нору и оказаться ночью в лесу. Но теперь этот страх вытеснил все остальное, став, казалось, самым главным в жизни.