Храм Фортуны II - [2]
На следующий день он вышел в сад вблизи портика и продолжил свою науку, основанную на постулатах Пифагора.
— Все мы люди и должны помогать друг другу, — говорил мудрец, окидывая строгим взглядом свою аудиторию.
Богатые преуспевающие жители Эфеса скептически улыбались, слушая слова мудреца.
Над головой проповедника, в кроне раскидистого дуба, о чем-то беспечно щебетала стая воробьев. Вдруг к ним подлетела еще одна птица и возбужденно что-то прочирикала. Это отвлекло внимание людей, а когда все. воробьи взвились в воздух и улетели, взгляды присутствовавших еще долго провожали стаю.
Аполлоний покачал головой и скупо улыбнулся.
— Вижу, вы заинтересовались, — сказал он. — Что ж, объясню вам, в чем дело. На соседней аллее только что споткнулся мальчик, который нес корзинку с пшеницей. Зерна высыпались на землю. И вот воробей, который это видел, немедленно прилетел к своим товарищам и сообщил им, где есть корм. Проверьте, кто сомневается.
Несколько человек тут же бросились убедиться. Мудрец оказался прав. Действительно, воробьи жадно клевали рассыпанное зерно.
— Вот и смотрите, — продолжал Аполлоний, — как птицы небесные помогают друг другу и радуются, если могут это сделать. Мы же, люди, считаем такой поступок чем-то глупым и даже позорным. Если богатый человек начинает делить свое достояние с бедными, мы называем его расточителем, а тех, кто пользуется его добротой, -иждивенцами. Но если уж так, то может нам стоит жить в клетках, как скоту, предназначенному на убой, и набивать себе желудки, обрастая жиром?
— Все это хорошо, — крикнул какой-то купец из толпы, вытирая потные руки о свой голубой хитон тирского шелка, — но твои науки, Аполлоний, мы бы с удовольствием послушали в других обстоятельствах. А сейчас ты сам видишь — в городе бесчинствует страшная болезнь и хоть бы все воробьи мира решили помогать друг другу, нас это не спасет.
Аполлоний нахмурился и задумался. Повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали.
— Ладно, — сказал наконец философ. — Сейчас мы пойдем с вами и посмотрим, что тут можно сделать.
Аполлоний молча двинулся в направлении городского театра; толпа последовала за ним.
По дороге к походу присоединялись все новые и новые люди; они возбужденно переговаривались, терзаясь сомнениями и все-таки веря в мудрость прославленного философа.
У самого входа в театр Аполлоний остановился. Толпа замерла за ним в предчувствии чуда.
Глаза тианца обратились на дряхлого нищего, слепого и жалкого, который сидел под мраморной колонной. Старец вяло вращал бельмами и то и дело с тревогой ощупывал свою кожаную сумку, которую милосердные граждане Эфеса от души набили кусками хлеба, сушеными финиками и ошметками копченого мяса.
— Станьте вокруг него, — показал рукой Аполлоний, сурово нахмурив брови.
Люди недоуменно выполнили его приказ. Кольцо вокруг нищего сомкнулось. Все молчали, ожидая мудрых слов философа. А тот стоял неподвижно, сверля пронзительным взглядом слепого старца, который словно сжался в комок, нервно трогая сумку и беззвучно шевеля губами.
— Собирайте камни, — сказал вдруг Аполлоний глухо, — и бросайте в этого человека.
Толпа загудела; люди возбужденно перешептывались, недоверчиво качали головами.
— Да что он хочет? — раздавались крики.
— Почему мы должны убить этого несчастного, и так наказанного судьбой? Чем он виноват в нашей беде?
А нищий, разобравшись в ситуации, тоже принялся плакать и ударять себя в грудь.
— Смилуйтесь! — стонал он. — Пожалейте жалкого калеку! Чем я провинился перед вами?
Толпа колебалась. Но несколько человек — телохранители Аполлона и с десяток фанатиков, безоговорочно верившие словам своего учителя, — неохотно подобрали с земли камни и бросили их в направлении нищего; не сильно, скорее для испуга.
Но вот вдруг люди вскрикнули в страхе и отшатнулись — слепец внезапно прозрел. Его горящие глаза ненавистью обжигали тех, на ком задерживался его взгляд.
— Демон! — раздались встревоженные голоса. — Это демон! Он призвал болезнь на наш город!
Все больше рук потянулось за камнями. Твердые куски гранита полетели в старца.
А тот извивался и стонал под ударами, сверкая глазами и бормоча проклятия. Толпа выла все громче, а Аполлоний стоял неподвижно, нахмурившись; его вытянутый палец неумолимо указывал на виновника несчастья, постигшего город.
— Бей его! — раздавались крики.
— Смерть демону!
— О, Боги, помогите нам!
В этот момент по улице проходили двое римских офицеров из свиты проконсула. Удивленные, они остановились и принялись наблюдать за происходящим.
— Что это? — спросил один из них, молодой, недавно прибывший из Италии.
— А, — махнул рукой второй, более опытный. — Какой-то варварский обычай. Так тут наказывают колдунов и другую подобную публику.
— Но как же закон? — возмутился юный офицер. — Ведь мы, римляне, должны стоять на страже порядка.
Его спутник пожал плечами.
— Пусть об этом думает проконсул. Он тут олицетворяет власть, а мы лишь подчиняемся его приказам. Ладно, пойдем лучше выпьем вина.
Они двинулись дальше. В тот момент, когда римляне поравнялись с толпой, из нее вдруг послышались еще более громкие и возбужденные крики; кольцо людей сомкнулось еще плотнее.
Четырнадцатый год новой эры. Древний Рим, который недавно превратился из республики в империю. При дворе цезаря Августа идет, на первый взгляд, незаметная, но напряженная и неустанная борьба за власть. Волею случая в соперничество был вовлечен молодой офицер Гай Валерий Сабин. События разворачиваются так, что уповать ему зачастую приходилось лишь на улыбку капризной богини Фортуны.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.