Храм фараона - [201]
— Разве мы не должны это использовать? — спросил Пиай.
— Жди Мерит завтра после захода солнца, — сказала Бикет тихим печальным голосом и исчезла в темноте.
Беспокойство и рассеянность Пиайя в последние несколько дней не ускользнули от Такки. Она не была женщиной, которая долго скрывает свои чувства.
— Ты все время думаешь о ней, не так ли? — спросила она Пиайя вечером.
— Почему я должен лгать тебе, Такка? Ты и без того чувствуешь, что со мной происходит. Да, принцессу Мерит, которую я перед тобой честно могу назвать своей первой супругой, я не могу выбросить из сердца и не хочу этого делать. Она единственная женщина, наполняющая мое сердце. Так было с самого начала и так продолжалось во время нашей разлуки. Не смотри так печально, это не имеет никакого отношения к тебе, маленькая нубийка. Перед законом ты моя супруга, скоро появится на свет наш ребенок, и если я уйду в Закатную страну, то ты и твой ребенок будете моими наследниками. Я оставляю тебе не очень много, Такка, но этого хватит, чтобы прокормить тебя и малыша, а если ты впадешь в нужду, обратись к верховному жрецу Птаха, принцу Хамвезе. Он не оставит вас в беде.
Такка вытерла навернувшиеся на глаза слезы.
— Ты говоришь так, как будто смерть стоит перед дверями! — воскликнула она, всхлипывая.
Пиай, утешая, погладил ее по голове:
— Я говорю это на всякий случай. Бывает, сегодня здоров, завтра жалуешься на лихорадку, а еще через день «ставящие печать бога» приходят в твой дом. Сехмет действует быстро и основательно, вспомнить хоть царскую семью: Амани, Рамозе, Монту, а теперь третья супруга.
— Конечно, я знаю, что ты уйдешь в Закатную страну раньше меня, потому что нас разделяют добрых тридцать разливов Нила. Но это должно случиться не сегодня, и не завтра, и не в ближайшие пять или десять лет…
Пиай от всей души рассмеялся:
— Лучше всего никогда, маленькая Такка, ты это хотела сказать? Ну посмотри на меня! Я больше не молодой человек, свыше сорока лет я много и упорно работал, мои кости стали хрупкими, мои мускулы потеряли силу. Тем не менее я благодарен судьбе и богам. Пта позволил мне создать для Благого Бога произведения, которые возбуждают удивление всей страны и которыми будут восхищаться и через тысячу лет. Труд моей жизни завершен, и это будет соответствовать божественному порядку, если Озирис вскоре призовет меня к себе. Я, конечно же, не желаю этого, Такка, я еще охотно прожил бы много лет рядом с тобой и радовался бы детям, которых ты мне еще подаришь, но это означало бы слишком многого требовать от богов.
Такка утерла слезы, и лицо ее стало упрямым:
— Я ведь тоже тут. Боги должны сохранить тебя для меня, для меня и ребенка. Твоя высокорожденная возлюбленная тоже хотела бы, чтобы ты прожил еще долгие годы. Желанию двух женщин Пта, или Амон, или Озирис, или какой-либо другой бог не могут противиться. Возьми пример с фараона, да будет он жив, здрав и могуч. Вы почти одного возраста, но я не думаю, что он часто размышляет о своем Вечном Жилище или говорит, что скоро отправится к Озирису.
— Ты права, Такка. Его величество Рамзес, конечно же, не думает об этом. Вскоре состоится его праздник Зед, он будет праздновать его с невиданной роскошью и выйдет после него обновленным. Он Благой Бог, но для его подданных не существует праздников Зед и связанного с ними волшебного омоложения, поэтому мы должны ежедневно рассчитывать…
— Ну, хватит об этом, подумай о нашем ребенке. В нем ты омолодишься, в нем ты будешь жить дальше. Так хотели боги, так и произойдет. А теперь выпей бокал вина и снова настройся на жизнь.
Об этом разговоре вспомнил Пиай, когда дневная поездка Ра подошла к концу. Он встал перед домом и подождал, пока храмовые охранники начнут обход.
Есть ли у них первая ночная стража? Мужчины подтвердили это. Пиай попросил их показать дорогу женщине под покрывалом, которая вскоре будет спрашивать о нем.
Когда один из вооруженных стражников позволил себе хитрую ухмылку, Пиай обрезал его:
— Свои идиотские гримасы можешь оставить при себе, мой дорогой. То, что у вас в голове лишь пиво и женщины, знает каждый. Но на этот раз речь идет о празднике Зед, о сюрпризе для Благого Бога, да будет он жив, здрав и могуч. Будет лучше, если вы придержите языки. Вы знаете, что каменоломни ненасытны, они требуют все, новых и новых людей. Придержите свои языки и получите позже богатое вознаграждение, это я обещаю вам именем Птаха.
— Но что?.. Что мы скажем нашим начальникам?
— Ничего! Они давно обо всем знают и держат рот на замке, чего я ожидаю и от вас.
Оба стражника удалились, и Пиай подивился тому, насколько он спокоен, как легко с его губ слетала ложь, от которой волосы становились дыбом. Ему удалось внушить им то, что, как он надеялся, произвело на них большое впечатление. Сюрприз для Благого Бога. Если осмыслить то, что им предстоит, то все верно. Вот уж сюрприз, так сюрприз… Пиай, покачав головой, вернулся в дом.
«Я мог бы действовать по-другому, — подумал он, — но я сошел с ума, сошел с ума из-за нее. Мне должно было бы хватить мирной жизни с Таккой, детей, домашнего счастья, надежной должности, высокого положения служителя храма, как полагается чиновнику храма, благоволения верховного жреца Хамвезе, а в конце земной жизни меня ждал бы уютный, прекрасно обставленный Дом Вечности, и все это, — Пиай щелкнул пальцами, — я ставлю на кон, как будто это только четверик зерна».
Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.
Калигула, Сапожок — так любовно называли римляне юного императора Гая Юлия Цезаря Германика. Плебеи боготворили его за бесплатный хлеб и кровавые зрелища, которыми он щедро одаривал их. Но постепенно Рим захлестнула волна казней, страшных смертей и вынужденных самоубийств. Так Калигула расправлялся с теми, кто осмеливался усомниться в его божественном происхождении. Объявив себя братом-близнецом могущественного Юпитера, тиран стремился к неограниченной власти и требовал почитать себя как бога. Интриги, кинжал, яд и меч палача — вот инструменты, при помощи которых безумный император вершил свою власть.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.