Храм фараона - [165]
Нефертари говорила теперь совсем тихо, потому что Мерит-Анта сидела на троне по левую руку от царя и высокомерно поглядывала на гостей.
— На этот раз тоже ничего другого. Хаттусили послал тебе свою дочь, ожидая, что ты сделаешь ее своей женой. Ты выполняешь его желание, чтобы не злить союзника. Ты не искал этой женщины. Она была тебе навязана точно так же, как тогда Изис-Неферт.
Обычно такая мягкая и все понимающая Нефертари, казалось, сегодня была намерена сердить своего супруга, фараона. Как будто какой-то непреодолимый страх побуждал ее к подобным замечаниям, и она сама не могла понять природы этого страха.
Нефертари недавно перешагнула свой сороковой год жизни. Она чувствовала, как сохнет ее до этого плодородное тело. Каждое утро ей приходилось втирать драгоценное масло в становившиеся все заметнее морщинки у глаз и заставлять их исчезать. Она осталась стройной, как юная девушка, но ее грудь потеряла былую упругость, ранее столь прекрасный пупок был теперь окружен складками дряблой кожи. Она стремилась, чтобы их любовные игры с фараоном имели место ночью или хотя бы в сумерках, потому что не хотела, чтобы признаки надвигающейся старости были выставлены на безжалостный дневной свет и предстали взору мужа.
Рамзес, казалось, ничего из этого не замечал или, как боялась Нефертари, не подавал виду, что замечает. Он болтал с ней так же непринужденно, как всегда, был нежен и ласков, доверял ей свои самые тайные мысли и ни разу сознательно не лгал ей.
Нефертари повторила свой вопрос, потому что он на него не ответил.
— Брачная ночь? Да что в ней такого особенного? Я не думаю, что лоно у нее выглядит по-другому, чем у египтянок. — Он насмешливо улыбнулся Нефертари. — Это же не первый раз, когда я сплю с иноземкой. Гарем кишит девушками из Митанни, Нахарины, Амурру и Куша, и каждый раз я нахожу те же губы, груди, бедра, то же послушное лоно…
Нефертари ощутила, что Рамзес дает уклончивые ответы, однако ей пришлось этим удовлетвориться. Гутана же, которую теперь должны были звать Мерит-Анта, вела себя так, как будто ничего особенного ей не предстояло. Она думала о предстоящей брачной ночи и ожидала ее с равнодушием. Уже на двенадцатом году она была лишена девственности на службе богини Иштар и после этого имела дела со многими мужчинами при дворе. Для некоторых молодых придворных соблазн увлечь дочь царя был слишком велик, и тот, кто нравился Гутане, находил дверь ее спальни открытой. Если любовник ей надоедал, она распространяла слух, что он взял ее силой, и несчастного сажали на кол во дворе. Гутана, не моргнув глазом, наблюдала, как ее бывший любовник извивается на колу, проклинает ее, ревет и визжит от боли.
У царя Хаттусили было множество дочерей, но Гутана считалась настоящим демоном в женском обличье и своему поведению была обязана тем, что сейчас стала египетской царицей. Когда возник вопрос, кого из дочерей следует отослать с посольством в Кеми, Хаттусили не медлил ни мгновения. Он был рад избавиться от порочной Гутаны. Но до того ее должны были снова сделать девственницей.
— Маленькое искупление за твои злодеяния, — злорадно заметил отец, а потом ее схватили четыре сильных мужчины, в то время как опытная женщина иголкой и ниткой восстанавливала ее девственность. Гутана сцепила зубы и не издала ни звука. Ее безмерно радовало, что ее глупые добродетельные сестры получат в мужья в лучшем случае толстого придворного или мелкого вождя-данника, в то время как она, развратница, демон в женском обличье, станет царицей Египта.
Однако Хаттусили поставил некоторые условия:
— Если фараон сделает тебя, как я предполагаю, третьей супругой, я ожидаю, что ты будешь действовать в мою пользу и в пользу нашей страны. Прежде всего мне хотелось бы вернуть себе западную часть Амурру. Там находятся важные города с портами, да и полоса вдоль морского побережья очень плодородна. Я уступил эту область ради мира с египтянами. Ты же должна будешь попытаться снова выманить ее. Подари Рамзесу сына и попроси себе Амурру в качестве личного подарка. Для него это будет лишь жест, потому что, если он подарит страну тебе, она останется в Кеми. Следующим шагом могло бы быть…
— Извини, высокочтимый отец, если я тебя прерву. Ты сам часто говорил, что нельзя делать третий шаг до первого. Пока мы не можем сказать с полной уверенностью, что царь Рамзес вообще сделает меня третьей супругой. Может быть, он запрет меня в гареме, и я буду там забыта среди сотен других женщин.
— Он не осмелится! — взорвался Хаттусили. — Мои послы своевременно напомнят ему о том, что ты не какая-нибудь безымянная девка из пустыни, а дочь великого царя и владыки мира Хаттусили, у ног которого лежат десятки данников и который повелевает морями…
— Но не страной на Ниле. А она очень большая, и ее защищает громадное войско. Я выкажу покорность твоим желаниям, дорогой отец, настолько, насколько смогу.
— Да поможет тебе Иштар, — произнес Хаттусили, и ему стало немного жаль, что эта бестия исчезнет в Кеми.
Нефертари ничего не знала об этих вещах, но чувствовала, что Гутана совсем не такая безобидная и робкая, какой выказывает себя. Она приветствовала Нефертари со скромно опущенными глазами, она униженно целовала ступеньки трона и никогда не забывала обращаться к Великой Царской Супруге, именуя ее полным титулом. Иногда правда, когда внимание Нефертари было отвлечено, хеттиянка бросала на нее быстрый змеиный взгляд бирюзовых глаз — презрительный, любопытный и холодный. При дворе ее отца говорили, насколько фараон любит царицу Нефертари, и Пудучепа, Великая Супруга Хаттусили, однажды заметила:
Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.
Калигула, Сапожок — так любовно называли римляне юного императора Гая Юлия Цезаря Германика. Плебеи боготворили его за бесплатный хлеб и кровавые зрелища, которыми он щедро одаривал их. Но постепенно Рим захлестнула волна казней, страшных смертей и вынужденных самоубийств. Так Калигула расправлялся с теми, кто осмеливался усомниться в его божественном происхождении. Объявив себя братом-близнецом могущественного Юпитера, тиран стремился к неограниченной власти и требовал почитать себя как бога. Интриги, кинжал, яд и меч палача — вот инструменты, при помощи которых безумный император вершил свою власть.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.