Храброе сердце Ирены Сендлер - [89]
Деньги для Жеготы падали с неба – пачками купюр обвязывались парашютисты-курьеры, засылавшиеся из Лондона Польским правительством в изгнании. Средства поступали и от американских евреев через Объединенный распределительный комитет. Но даже располагая миллионами злотых, Ирена еле успевала размещать спасенных детей. На содержание по крайней мере половины из 2000 уже размещенных детей требовалось полмиллиона злотых ежемесячно. Когда шмальцовникам удавалось «спалить» временное убежище, найти другое было нужно в тот же день. Иногда дети уходили в леса. Но там было опаснее всего: дети становились живыми мишенями не только для немцев, но и для антисемитски настроенных партизан. Теперь Ирене было нужно вдвое больше связных, вдвое больше временных убежищ и вдвое больше семей, готовых оставить у себя спасенных детей надолго или навсегда.
27 февраля 1943 – Натан Гросс → Александр Ракоч – Паланта, 5
27 февраля 1943 – Давид Гросс → Йозеф Ракоч – Паланта, 5
Во вторник после Пасхи Ирена занесла деньги на содержание некогда Натана и Давида Гроссов, а теперь Александра и Йозефа Ракочей их приемным родителям на Паланта, 5. Она уже собралась уходить, когда в кухню с корзинкой пасхальных яиц в руках вбежал старший из братьев Натан.
– Иоланта! – сказал он. – Хочешь посмотреть на наши пасхальные яйца? Вчера мы с Давидом… – начал было он, но потом осекся и стыдливо опустил голову, – я хочу сказать, с Йозефом. Мы пошли в церковь освятить яйца. Мне показалось, что все на нас как-то странно смотрят, и я послал Йозефа вперед, посмотреть, что нам надо делать и как себя вести. Йозеф вернулся и сказал, что ничего там сложного нету. Священник просто освятил яйца, и все. Мама… она хочет, чтобы мы ее звали мамой… сказала, что нам очень важно было все это сделать.
Ирена полюбовалась пасхальными яйцами и сказала:
– Ты очень храбрый мальчик.
– А ты видела маму с папой? А мы скоро поедем обратно домой?
Из окна квартиры была видна туча дыма над горящим гетто, а запах гари чувствовался даже в комнатах.
– Я не знаю, – сказала Ирена. – Это как ждать, пока из яиц вылупятся цыплята. Надо просто верить, что это когда-нибудь случится.
– Но из этих яиц никто никогда не вылупится… даже если вернется мама-курица и будет их высиживать. Они вареные.
Пятидневная Aktion по окончательной ликвидации гетто превратилась в трехнедельный «штурм бункеров». До восстания стена позволяла полякам притворяться, что они не знают о творящихся за ней ужасах. Но восстание встряхнуло поляков и пробудило национальную совесть.
За время восстания списки Ирены пополнились таким количеством имен, что им с Ягой снова пришлось выкапывать и закапывать банки раз в неделю. После одной такой операции, убрав карбидную лампу и лопату, Яга вытащила и укромного места и развернула на столе стопку грязных машинописных листов.
– Я получила это от нашей связной из гетто. Это дневник ее друга, бойца ЖОБ. Я не знаю его имени, но послушай, что он пишет:
«Все мысли только о том, чтобы глотнуть свежего воздуха. Жара в бункере неимоверная. Воздух пропах плесенью. Воздуха просто нет. От недостатка кислорода сами собой гаснут свечи. Я сижу с широко раскрытым ртом. Слишком много здесь людей. Говорить невозможно. Все продукты испортились. Больше суток мы не ели ничего, кроме засохшего хлеба. Все запасы воды протухли».
– Эти слова, эти документы, – задумчиво сказала Ирена, – напоминают мне свет погибших звезд. Мы его еще видим, а сами звезды давным-давно погасли.
Вечером последнего дня Восстания в гетто, в 20.15, варшавяне услышали грохот мощного взрыва. На следующий день, проходя мимо площади Толмацкой, Ирена увидела дымящиеся руины Большой варшавской синагоги, гигантского неоренессансного символа польского еврейства, выведенного за пределы гетто еще год назад. Развалины, словно разбитая чашка, накрыл большой купол…[98] Гетто перестало существовать. Столбы дыма все еще поднимались в небо, крася в черное низко висящие облака. Но теперь уже не было слышно ни взрывов бомб, ни стрельбы, ни сирен карет «Скорой помощи», ни прочих звуков жизни и смерти. Перестали появляться и дети, которых нужно было спасать. Казалось, кто-то просто перекрыл канализацию, повернув какой-то огромный кран, и в одночасье наглухо запечатал все проломы в стене. Ирена не могла найти себе места. Что же теперь делать? Миссия, ставшая смыслом ее жизни, внезапно оказалась завершенной.
Теперь, после уничтожения гетто, Ирена понимала, что на каждого спасенного ее организацией ребенка приходилось по 50–100 депортированных и погибших в лагерях, и смерть каждого из этих безымянных детей до конца жизни будет лежать на ее сердце тяжелым камнем.
Она чувствовала себя бегуном, рухнувшим на землю сразу за линией финиша.
Ирена вернулась в свою контору и долго сидела за столом, уставившись на бумаги и папки. Да, еще много нужно было сделать для тех, кто уже находился в убежищах, надо было заботиться о маме, но спасать было уже некого, и она поняла, что именно возможность спасать людей делала хоть насколько-то осмысленным окружающий ее мир хаоса и жестокости.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Три чашки чая» — это поразительная история о том, как самый обычный человек, не обладая ничем, кроме решительности, способен в одиночку изменить мир.Грег Мортенсон подрабатывал медбратом, ночевал в машине, а свое немногочисленное имущество держал в камере хранения. В память о погибшей сестре он решил покорить самую сложную гору К2. Эта попытка чуть ли не стоила ему жизни, если бы не помощь местных жителей. Несколько дней, проведенных в отрезанной от цивилизации пакистанской деревушке, потрясли Грега настолько, что он решил собрать необходимую сумму и вернуться в Пакистан, чтобы построить школу для деревенских детей.Сегодня Мортенсон руководит одной из самых успешных благотворительных организаций в мире, он построил 145 школ и несколько десятков женских и медицинских центров в самых бедных деревнях Пакистана и Афганистана.«Когда ты впервые пьешь чай с горцами балти, ты — чужак.Во второй раз — почетный гость.Третья чашка чая означает, что ты — часть семьи, а ради семьи они готовы на что угодно.
В 1853 году книга «12 лет рабства» всполошила американское общество, став предвестником гражданской войны. Через 160 лет она же вдохновила Стива МакКуина и Брэда Питта на создание киношедевра, получившего множество наград и признаний, включая Оскар-2014 как «Лучший фильм года».Что же касается самого Соломона Нортапа, для него книга стала исповедью о самом темном периоде его жизни. Периоде, когда отчаяние почти задушило надежду вырваться из цепей рабства и вернуть себе свободу и достоинство, которые у него отняли.Текст для перевода и иллюстрации заимствованы из оригинального издания 1855 года.
Серия «Вокруг планеты за 80 книг» – это захватывающее путешествие по странам, которые хранят свои тайны от туристов. Как живут индийцы за пределами шикарных отелей? Что происходит за колючей проволокой концлагерей Северной Кореи? Какие трудности ждут девочек Пакистана, которые хотят получить образование, вместо того чтобы выходить замуж в 14 лет… Люди, с которыми вы никогда не встретитесь. Судьбы, которые невозможно забыть. Книги, которые меняют мировоззрение…Открывает серию лучшая книга 2012 года, по мнению более 20 авторитетных изданий, «В тени вечной красоты» Кэтрин Бу.
Он родился и живет в заключении, где чужие бьют, а свои — предают. Его дни похожи один на другой и состоят из издевательств и рабского труда, так что он вряд ли доживет до 40. Его единственная мечта — попробовать жареную курицу. В 23 года он решается на побег…Шин Дон Хек родился 30 лет назад в Северной Корее в концлагере № 14 и стал единственным узником, который смог оттуда сбежать. Считается, что в КНДР нет никаких концлагерей, однако они отчетливо видны на спутниковых снимках и, по оценкам правозащитников, в них пребывает свыше 200 000 человек, которым не суждено выйти на свободу.