Хозяйка судьбы. Украденное счастье - [28]

Налва начала грубить Марии, старалась поменьше общаться с мужем, с которым до этого были прекрасные отношения. Чудовищная сила заставила ее согнуться под новым бременем, которое давило на сердце и истязало ее душу. Безумная, слепая страсть не давала ей мыслить ясно, пленительный образ, казалось, навсегда поселился в ее мозгу, и каждый день дразнил и мучил ее своей недоступностью и равнодушием.

Да, Вириату, как истинный джентльмен, оказывал ей знаки внимания: улыбался ей при встрече, вежливо выполнял ее мелкие просьбы и даже согласился поменять свою любимую комнатку с мансардой на комнату брата сразу после их свадьбы. Но на этом все закончилось. Он и не думал обращать внимание на молодую жену Леандру, тем более сойтись с ней поближе...

Шум воды стих. Налва буквально вырвала себя из постели и, еще раз жадно оглядев комнату с вещами Вириату, заставила себя выйти.

Уже в коридоре, прислонившись к замочной скважине и ожидая хоть раз увидеть своего возлюбленного без одежды, она разочарованно вздохнула. Вириату и наедине с собой оставался джентльменом и не позволял вольностей. Из ванны он вышел в махровом халате и в тапочках.

Налва прислонилась спиной к двери и отчаянно заплакала.

— Когда же закончится эта пытка? Сегодня же попрошу мужа дать развод.

Она не заметила, как к ней подошел Плиниу.

—      Что ты здесь делаешь, — удивился он. — Почему ты плачешь? Ты что, уже все знаешь?

Налва потрясла головой.

— Не расстраивайся. Мы должны объединиться и помочь Режиналду. Ему сейчас хуже всего.

Налва смотрела на Плиниу и никак не могла понять, о чем он говорит.

— Такая молодая! Как она могла? У нее же дети... А может, это был несчастный случай? Мама пошла к Вруну и Бьянке. Хорошо, что они вчера остались у нас. — Набор непонятных фраз не сразу сложился в стройную зримую картинку.

— Лейла умерла? — постепенно до нее дошел смысл сказанного.

— Ее нашли в мотеле. Она упала с балкона. Но самое ужасное, что вместе с ней был сын Себастьяна, Венансиу.

Страшные новости подействовали на нее отрезвляюще. Налва поняла, что теперь к ней вернулась способность мыслить здраво.

— Я пойду к племянникам, — сказала она и быстро спустилась вниз.

Похороны Лейлы были назначены на среду.

В восемь утра вся семья была в небольшой церкви Виллы Сан-Мигель. Сюда же пришли семьи Себастьяна и Джованни Импротта.

Чуть позже подъехала машина барона Педру с супругой. Они принесли Лейле последний подарок — огромный букет лилий в круглой корзине.

Бьянка с утра капризничала и отчаянно не хотела просыпаться. Теперь же она не могла оторвать глаз от огромного коричневого пакета, в который был упакован букет.

— Ты в порядке, девочка? — Мария взяла Бьянку за руку. За последние два дня она не отходила от своих внуков ни на минуту и теперь, как барометр, чувствовала малейшее изменение в их настроении.

У Бруну была другая проблема, он замкнулся в себе и не сказал ни слова с того момента, как узнал о гибели матери, лишь иногда подходил к Бьянке и молча гладил ее по голове.

Сердце Марии ду Карму готово было разорваться от боли и любви. Тихонечко, чтоб никто не видел, она выходила в сад и давала себе волю поплакать в голос. Дирсеу старался быть рядом и уходил только тогда, когда Мария опять возвращалась к внукам.

Лицо Лейлы прежде такое милое и простое теперь было чужим и холодным. Бьянка не сразу узнала в женщине, которая лежала в гробу свою мать. Бруну отвернулся и впервые заплакал. Он плакал горько и отчаянно, ничего не замечая вокруг себя. Его голос подействовал на собравшихся совершенно определенным образом, заставив заплакать всех.

Мария посмотрела на старшего сына. До этого он стоял совершенно безучастно. Теперь же на его упрямом лице появились две скорбные складки у рта, и он отвернулся.

Ду Карму подошла к нему и взяла его за руку, как тогда, в детстве, когда они хоронили собаку. Он принял ее сочувствие и прижался щекой к ее руке.

День тянулся невыносимо долго. Казалось, что он никогда не кончится. Солнце садилось и озаряло своим багровым светом лицо Лейлы, которая утопала в море цветов. Священник отслужил мессу и благословил прихожан. А живых он долго призывал к жизни праведной и чистой.

Последние слова произвели на Вруну странное впечатление. Он чуть было не набросился на священника с кулаками, долго кричал, что не хочет жить без матери, грозил кулаком небу, а под конец упал на свежий холм, и стал яростно разбрасывать землю, словно сам собирался лечь вместе с покойной.

Уже к вечеру, когда ритуал был закончен, гости стали расходиться.

Мария закрыла дверь за семьей барона и обратилась к Режиналду.

— Ты не будешь возражать, если временно Бьянка и Вруну поживут у меня?

— Нет, мама. Спасибо тебе. Тогда я пойду? — Режиналду попятился к двери.

Мария не могла отделаться от мысли, что ее старший сын что-то скрывает. Прежде всегда такой уверенный и прямой, он вел себя весьма странно: его тяготило присутствие Марии, он прятал глаза. Как в детстве, когда он проливал простоквашу или нечаянно наступал Киту на лапу, и не хотел признаваться в этом.

— Налду, — начала она, как можно мягче, — ты все мне рассказал? У меня такое чувство...