Хозяйка судьбы. Роковое признание - [14]

В восьмидесятом году судьба послала ей настоящий подарок — барона Педру Коррейа де Андраде и Коуту, человека легкого, доброго и жизнелюбивого. У него были безупречные манеры, иронический взгляд на жизнь и большое любящее сердце. Баронесса Лаура перевернула горькую страницу одиночества своей жизни и начала ее новый, самый счастливый период. Барон Педру оказался надежным, безупречным и любящим человеком, который предпочитал не только говорить о своих чувствах, но и делал все, чтобы доказать свою любовь. Теперь же ее память преподнесла ей странный сюрприз. То, что, казалось, ушло навеки и растаяло в дымке времени, стало всплывать на поверхность и поражать своими точными деталями и подробностями.

В один прекрасный летний день, когда сонный Рио нежился в мареве жаркой сиесты, она сидела на лоджии и любовалась притихшим от зноя городом. Панорама опустевшего пляжа и темно-синей морской поверхности настроила ее на воспоминания о прежних годах.

Она вспомнила, как путешествовала на яхте, как останавливалась со своим бывшим супругом Ипполитом в маленьких портовых городках. Память особенно отчетливо нарисовала ей картинку знаменательного вечера, когда в Бразилию с визитом приезжала сама королевская особа Елизавета вторая.

Баронесса вспомнила, что подавали на ужин в честь знатной английской гостьи в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, как неожиданно музыкальный этюд Гайдна сменила насмешливая бразильская самба, а чуть позже оркестр перешел к Шопену.

В тот вечер лучшие представительницы высшего общества Рио-де-Жанейро бросали на нее завистливые и восхищенные взоры, рассматривая сногсшибательные изумруды, оправленные в платину.

Эти восхитительные украшения перешли ей по наследству от зеленоглазой красавицы аристократки, которая приходилась ей дальней родственницей по отцу. Жила она ветрено, на широкую ногу, сводила с ума лучших представителей высшего общества и предпочитала носить украшения, которые подчеркивали красоту ее необычных зеленых глаз. Баронесса Лаура оказалась точной копией своей дальней родственницы, что и сыграло определяющую роль в получении ею наследства. Изумруды стали для нее не только гарантией безбедного существования в будущем, но со временем стали играть роль талисмана. Она искренне верила, что камни приносят ей удачу. Мысль о том, что это будет длиться не вечно, никогда раньше не приходила ей в голову, но вдруг, в одночасье, ядовитая стрела страха пронзила ее сердце.

— Педру, дорогой! Мне страшно от мысли, что эта красота останется без достойной хозяйки, когда меня не будет... — воскликнула она тем же вечером, когда прошлое так отчетливо посетило ее снова.

Барон немного нахмурился, потому что был озадачен: его милая жизнерадостная супруга никогда прежде не держала в голове мрачных мыслей.

— Не бойся, дорогая, — он попытался успокоить супругу, — нам еще рано думать о смерти. По ты сама можешь распорядиться ими по своему усмотрению.

— Больше всего на свете я не хочу, чтобы эти камни попали в руки твоей невестки Жизелы. Я видела, как у нее загораются глаза, когда она смотрит на них.

— А что ты думаешь по поводу моей внучки Дуды? Ты же любишь ее, и у вас прекрасные отношения.

— Мария Эдуарда ни за что не будет носить эти украшения: она современная девушка. Да и если ей сделать этот подарок, их все равно приберет к рукам ее мать Жизела... — Лаура горько вздохнула и посмотрела на мужа. Вид у барона был весьма огорченный. — О, Педру! Прости меня! Я заставила тебя расстроиться.

— Не волнуйся, дорогая, просто ты раньше никогда не говорила о смерти так серьезно.

— А знаешь, я, пожалуй, нашла выход. Надо продать эти украшения.

— Лаура, милая! У нас пока хватает денег. Зачем продавать то, что представляет для тебя такую ценность? Ты любишь их и относишься к ним, как к живым. Носи их и наслаждайся своими сокровищами, пока судьба дает тебе возможность делать это.

* * *

«Как же глупо я попалась! — Назаре лежала на заднем сиденье автомобиля, глотая слезы от своего бессилия. — Угодить под колеса того, от кого сбежала час назад!»

— Как ты там, голубушка? — она увидела потное лицо толстяка, который плотоядно завис над ее задравшимся платьем.

«Этот сальный котяра так на меня пялится. Кто знает, может, еще не все потеряно?» — Назаре призывно улыбнулась и медленно отвела одно колено в сторону. Мадруга растерянно захлопал ресницами, не ожидая такого поворота, и невольно ухмыльнулся.

— Жозе! Я думаю, что мы сменим маршрут. Поворачивай ко мне в офис. А к сеньору Джованни доставим ее вечером, когда вытащим из этой цыпочки важную информацию, — сказал он как можно более равнодушно.

«Сработало!» — подумала Назаре и улыбнулась.

На этот раз интуиция не подвела ее. Мадруга, как только очутился в собственном кабинете, сразу отдал помощникам распоряжение не входить к нему ни при каких обстоятельствах в течение часа.

— Мне нужно допросить эту сеньору без свидетелей, — объяснил он личному шоферу и помощнику нарочито серьезным тоном.

— Сеньор Джованни Импротта неоднократно предупреждал вас проявлять особую осторожность с этой дамой, — напомнил ему Жозе.