Хозяйка Судьба - [146]

Карл!

Я иду!

4

Он очнулся уже около Врат. Камень, к которому он прижимался всем телом, был холоден и незыблем, но ключи от Врат по-прежнему находились у Карла.

«Убивец…»

Выроненный из руки меч лежал у его ног, а Синистра, которого Карл успел вернуть в ножны, висел на поясе, и, значит, дорога назад, в огромный и чудесный мир Ойкумены, где его ждала Дебора, был открыт.

«Я жив?»

Как ни странно, но именно мысль о возвращении вернула его к действительности, и с удивившей его самого ясностью Карл осознал вдруг, что все еще жив, не смотря на то, что только что умер. Про свою смерть он знал наверняка. Помнил ее во всех отвратительных деталях, которых, казалось бы, не должен был даже знать. Ощущал отзвуки пережитой им агонии во всех членах своего измученного, но все-таки живого тела. Карл не знал, как это возможно, однако можно ли объяснить чудо? И надо ли пытаться это делать? Любовь ли спасла его от беспощадной мести богов — а Карл был уверен, что так оно и было — или вмешательство иной, неподвластной хозяевам Высокого Неба силы, но он был жив, и означать это могло только одно: дорога его не окончена.

Выяснялось, что боги не всесильны. Они, человечьи или нет, не могли по собственному разумению и желанию пользоваться своим неоспоримым могуществом, которое — и это было самое важное — не являлось всемогуществом. И их безмерной власти был положен предел, имя которому…

«Равновесие», — догадался Карл, стремительно возвращавший себе не только скорость и остроту мысли, но и силу, совсем недавно, казалось, навсегда, покинувшую его умирающее тело.

«Не всесильны», — повторил он про себя, смакуя это слово, как старое драгоценное вино, и одновременно с удивлением осознавая, что за всю свою долгую жизнь никогда, на самом деле, и не полагал всесущих всемогущими.

«Не всесильны…»

— Ты прав, Карл, — голос раздался откуда-то из-за спины и заставил его вздрогнуть. — Только не надо никому об этом рассказывать. Хорошо?

Карл медленно обернулся. Недалеко от него стояла женщина в мягко струящемся, белом плаще, как будто сотканном из первого снега, света зимнего ясного утра и мерцания льдов. Его капюшон был откинут за спину, и серебристые, как иней на траве, длинные волнистые волосы свободно спадали на плечи незнакомки. Лицо ее было спокойно, но прозрачные, как чистые воды горных ручьев, глаза внимательно смотрели на Карла. Что ж, она, действительно, была прекрасна и величественна, Хозяйка Судьба, но это была холодная и совсем не человеческая красота. И величие ее тоже не было человеческим.

Карл поклонился ей в пояс, даже не задумавшись, сможет ли он это сделать, и, выпрямившись, без трепета встретил взгляд той, кого — по слухам — опасались задевать даже боги Высокого Неба.

— Да, Карл, — сказала в ответ на не высказанную им мысль. — Ты снова прав. Своя судьба есть у всего сущего. Есть она и у богов.

Он не ошибся, но что с того. Так или иначе, но предназначенное ему судьбой должно было свершиться, ведь не зря же Госпожа Дорог пришла к нему теперь во плоти?

«Дебора…» — Это была та единственная мысль, которая и могла сейчас придти ему в голову. Единственный образ, единственное сожаление… Но в этом случае, бессильна была даже ее любовь, и его любовь тоже была, по-видимому, бессильна. Вероятно, Хозяйка Судьба не для того показала ему свое лицо, чтобы принимать в расчет их с Деборой желания.

— Я готов, — сказал он не дрогнувшим голосом.

— К чему? — Показалось ему, или она и в самом деле удивилась его словам?

— Я понимаю, — тем не менее, спокойно сказал Карл. — Что дорога моя закончена, и ты пришла, чтобы положить ей предел.

— Нет, — вполне по-человечески покачала она головой. — Не теперь, не здесь, не я.

— Тогда, кто, где и когда? — Удивленно спросил Карл, начиная понимать, что и явление Хозяйки, как это ни странно, не означает конца.

— Не знаю, Карл, — ответила Хозяйка Судьба, все так же изучающе глядя на Карла. — И никто, я думаю, не знает. Теперь, как и всегда, ты сам по себе, а мы сами по себе. Он, я и они. Впрочем, не совсем так. Раньше, до того, как ты пришел в Мотту, кое-кто имел шансы на тебя повлиять. Теперь — нет.

Она кивнула ему и, начала медленно поворачиваться, но ошеломленный услышанным Карл оказался все-таки в достаточной мере в себе, чтобы не упустить свой единственный — единственный во всех смыслах — шанс.

— Постой, — попросил он, и Хозяйка остановилась, бросив на него взгляд через плечо. — Какое желание бросил я тогда вместе с Костями Судьбы?

— Быть самим собой, — тихо ответила Хозяйка. — Ты хотел всегда оставаться самим собой, Карл. Что ж, ты бросил кости, и ты взял надо мной верх. Стало быть, тебе положена награда. Ты хотел оставаться самим собой, Карл, так тому и быть! Но, знаешь, раз уж ты вспомнил о Костях Судьбы… Как полагаешь, Карл, не положена ли мне пеня за твою дерзость?

— Я твой должник, — снова поклонился Карл, с удивлением увидев, как расцветает на холодных губах Хозяйки Судьбы вполне человеческая и очень женственная улыбка.

— Мне нравится твой ответ, — еще шире улыбнулась Госпожа Дорог. — И вот мое слово, Карл. Я хочу, чтобы ты написал мой портрет. В Цейре, на западной стене зала Ноблей.