Хозяйка Судьба - [144]
Между тем, пространство между обелисками, еще мгновение назад, сиявшее прозрачной, ничем незамутненной голубизной раннего утра, нестерпимо пылало теперь расплавленным червонным золотом солнечного огня. Карлу показалось — хотя, возможно, что все именно так и обстояло — что его лица коснулся испепеляющий жар разгневанного его упорством светила.
Ну же, Карл! — по-прежнему звала его «последняя дорога».
Выбор! — Вторили ей две богини, спорившие между собой за право властвовать над Ойкуменой.
Иди! — требовали от него почерневшие, «обуглившиеся», в смертельном сиянии солнца обелиски.
Я жду! — властно заявлял о своем праве повелевать всем живым раскаленный светильник богов.
— Нет, — покачал головой Карл и, преодолевая наваждение, медленно повернулся спиной к ожидавшей его целое тысячелетие дороге. — Нет!
Он сделал шаг, и другой, чувствуя, как стремительно сгущается перед ним воздух, и еще один шаг, и в этот момент, разгневанные его решением богини нанесли Карлу последний удар. Сжало сердце, и пресеклось дыхание, так что даже стон не смог бы теперь сорваться с его враз пересохших губ.
«Последняя дорога. Последняя…» — Карл упал на колени, уже понимая, что если теперь же не обернется, то просто умрет.
«Умру… смерть…» — Но воля бойца сильнее смерти, и душа художника не разменная монета в игре.
«Последняя…» — он не обернулся. Глаза застлала кровавая пелена, и остро отточенные иглы нестерпимой боли с мстительной медлительностью вошли в его виски.
«Боги!»
Жестокая боль заставила его отшатнуться, но спасения не было. Карл упал навзничь, даже не почувствовав удара спиной о каменные плиты и не распрямив согнутые в коленях ноги. Тело его агонизировало. Он умирал, но последнее желание идущего на смерть священно.
«Де… б…»
Последнее желание… последняя дорога, которую он так и не прошел до конца. Потому что не захотел.
Его мозг был объят пламенем неимоверного страдания. Легкие силились и не могли достать из сомкнувшегося вокруг него пекла хотя бы ничтожный глоток воздуха. Но это уже было невозможно. Его сердце перестало биться, сделав свой последний прощальный удар, мгновение назад. Но в этом умирающем — или уже мертвом — теле все еще жила стойкая, как сталь, и нежная, как беличья кисть, душа Бойца и Художника. И пока она была жива, даже смерть была не властна над бренным телом человека, сто лет шедшего к этому дню, к этому часу, к этому — самому последнему — своему мгновению.
«Дебора!» — Самое главное не желало исчезать даже под испепеляющим дыханием смертельного огня, потому что там, где властвует Хозяйка Пределов, нет места любви, но и власти ее над любовью нет тоже.
«Дебора!» — Это был крик, хотя ни один звук не сорвался с губ поверженного, но не побежденного Карла Ругера.
«Дебора!» — Это был отчаянный призыв, на который не способно не откликнуться ни одно живое сердце.
Однако кричал сейчас не онемевший, лишенный голоса и речи, умирающий в жестоких муках человек. Это душа, бестрепетная, не отделимая от художественного чувства, душа Карла Ругера тосковала о несбывшемся счастье и звала ту, которая была для него превыше всех царств Ойкумены, дороже всех ее сокровищ и тайн. Казалось, в душе Карла уже не осталось никакой памяти о том, каким еще несколько мгновений назад был ее владелец, но то последнее — и самое главное — что уже успело в ней прорасти, став ее содержанием и сутью, это последнее оказалось сильнее даже всемогущей Дамы Смерти.
«Дебора!»
И Дебора услышала крик его души и откликнулась на призыв. Сквозь толщу камня, казалось, навсегда отделившую его от нее, разделившую их точно так же, как смерть отделена от жизни, пришел к Карлу ответный крик ее исполненного любви и мужества сердца.
«Карл!» — Всего лишь имя человека, почти ушедшего за Край. Но великая магия любви, никем не познанная, и никому, кроме тех, кто пережил это чудо, не ведомая, способна — на самом деле, а не только в песнях менестрелей — творить чудеса, перед которыми меркнут даже великие деяния богов.
Не уходи, Карл! — Молило ее сердце. — Не оставляй меня одну!
Прощай…
Постой, Карл! Не уходи!
Прости…
Никогда! — Ее душа вместо воздуха наполнила его опавшие легкие, и неожиданно сердце Карла робко ударило в грудь, само не веря тому, что удалось ему теперь совершить.
Дебора! — Сквозь кровавую пелену Карл увидел ее лицо, нарисовавшееся вдруг перед его ослепшими от смертельного страдания глазами. — Дебора…
Он увидел огромные серые глаза, в которых сияла такая неистовая вера и такая непостижимо огромная любовь, что ни жизнь, ни смерть, а только одна великая Вечность была достойна лицезреть это чудо. Карл увидел ее мягкие полные губы, шептавшие, как молитву, его имя. И всю ее, прекрасную и желанную, увидел он сейчас. Такую, какой была она теперь — где бы ни находилась она сейчас, на самом деле — и такую, какой бывала она в его объятиях в мгновения нежности, в миг страсти, которая всегда охватывала их одновременно, как если бы не были они двумя отдельными существами, мужчиной и женщиной, а являлись одним неразделимым целым. Но одновременно Карл увидел и другое. Он увидел непролитые слезы Деборы, высохшие под нестерпимым жаром его агонии и потому навсегда оставшиеся в ее изумительных глазах, и тень, ее умирающей — навсегда, вместе с ним — улыбки.
Два разных мира, две судьбы. Инструктор по выживанию спецназа ГРУ и пилот-ас, капитан-лейтенант 2-го ранга воздушного флота. Теперь они в одном теле, только сознание пилота погибло. А выжить надо любой ценой. И это работа для спецназа.Тут память и навыки пилота постепенно возвращаются. Очень кстати. Пора снова вставать на крыло.
Это история успеха. История о том, как безродный сирота, выросший в трущобах самой грязной помойки планеты Эвр, делает стремительную карьеру в Военно-космических силах империи Торбенов. Это история выживания там, где всё решает способность ежедневно и ежечасно драться за кусок хлеба, за место у огня, за право дожить до рассвета. Эрик Минц прошел путь от безымянного воспитанника в богом забытом приюте на краю мира до блестящего офицера, которого сам государь-император наградил высшим орденом империи «Звездой и Мечом».
Продолжение увлекательного произведения автора про сироту с улицы, пробивающегося на вершину общества космической империи.
Путь через Старые графства в мире, где оборотни и призраки встречаются чаще, чем добропорядочные прохожие, нелегок и опасен. И одолеть его должны пятеро: Виктор ди Крей — человек, не помнящий своего прошлого, Ремт Сюртук — призрак, позаимствовавший чужое тело, Сандерс Керст — поверенный адвокатской конторы, девушка-сирота Тина и ее воспитательница Адель. Цель путешествия — вернуть Тину в отчий дом, ведь она графского рода. Вот только сделать это непросто. Кто-то очень не хочет, чтобы бедная сирота обрела положенное ей богатство и власть.
Два разных мира, две судьбы. Инструктор по выживанию спецназа ГРУ и пилот-ас, капитан-лейтенант 2-го ранга воздушного флота. Теперь они в одном теле, только сознание пилота погибло. А выжить надо любой ценой. И это работа для спецназа. Тут память и навыки пилота постепенно возвращаются. Очень кстати. Пора снова вставать на крыло.
«Сказки из волшебного леса: храбрая кикимора» — первая история из этой серии. Необычайные приключения ждут Мариса и Машу в подмосковном посёлке Заозёрье. В заповеднике они находят волшебный лес, где живут кикимора, домовые, гномы, Лесовик, Водяной, русалки, лешие. На болотах стоит дом злой колдуньи. Как спасти добрых жителей от чар и уничтожить книгу заклинаний? Сказочные иллюстрации и дизайн обложки книги для ощущения волшебства создала русская художница из Германии Виктория Вагнер.
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.
Война и Дорога стали его Судьбой. Боец и Долгоидущий – он менял врагов и сюзеренов, переходил из страны в страну, из языка в язык, успел побывать и солдатом, и военачальником, но суть оставалась неизменна: он был человеком войны. Под ее грозную музыку вершится все – даже любовь, обретенная им на бесконечных дорогах ойкумены. В опаснейших схватках с могущественными магами, искусными бойцами и невиданными существами шел он сквозь реальность, раскачанную бросками Костей Судьбы. Кто-то неизвестный решил сыграть в самую опасную и непредсказуемую игру в мире.
Все, что Карл делал в жизни, он делал по-настоящему или не делал вовсе. Карл никогда не изображал любовника, он всегда любил женщин, которые любили его. И живописью он не «занимался», как иные, пусть даже и более одаренные, чем он, художники. Живописью Карл жил. И на войне он тоже был самим собой и только самим собой – мастером войны, а война, маленькая она или большая, всегда являлась для него одним и тем же – жестоким противостоянием, в котором ты можешь либо победить, либо умереть. Приняв много лет назад свой первый бой на стенах осажденного города, он уже никогда не прекращал сражаться.