Хозяйка «Солнечного моста» - [51]

– А я и не знала, что ты играешь, – вступила в разговор Джессика. – Как чудесно было бы снова услышать это старое пианино. У Амелии были кое-какие способности. Помнишь, Сет, как Амелия играла для наших друзей?

Ответа не последовало, и Джессика принялась торопливо рассказывать Агнес и Билли о больших приемах, которые устраивались некогда в Санбридже. Но внимание Агнес было направлено на Сета, откинувшегося в кресле и курившего толстую коричневую сигару. Она заметила, что, как только упоминалось имя Амелии, ее отец не вступал в беседу. Очевидно, он не разделял нежной привязанности Джессики к своей дочери. «Ребенок Билли, – с удовлетворением подумала она, – всегда останется на первом месте в доме Коулмэнов; ни Амелия, ни ее отпрыски не составят конкуренции».

Сет поудобнее устроился в потертом кожаном кресле, хмуро поглядывая на жену, хлопотливо открывавшую крышку большого фортепиано их дочки, стоявшего между высокими окнами с задернутыми гардинами. Только после того, как Агнес принесла ему большой бокал с коньяком, лицо его просветлело.

– Наверное, оно ужасно расстроено, – извинилась Джессика. – Не помню, когда на нем играли в последний раз.

Билли пробежалась пальцами по клавишам. Звук остался неплохим, но инструмент ничего особенного из себя не представлял. Скоро ее увлекла мелодия «Юморески» Дворжака. Сначала она играла несмело, нерешительно, потом пальцы вновь обрели силу и сноровку. Такт за тактом музыка звучала все громче и скоро заполнила комнату с высокими сводами проникновенно исполняемой мелодией.

На Джессику это произвело впечатление, она взглянула на Агнес, не скрывая приятного удивления.

– А я и не знала, что Билли такая хорошая пианистка, – прошептала Джессика.

Она посмотрела на Сета, ничуть не тронутого талантами их невестки. Талант, если он не служит мощи и процветанию Санбриджа, здесь не ценится. Когда Билли заиграла вальс из «Спящей красавицы» Чайковского, Сет еле слышно проворчал:

– Неужели эта девчушка не знает никакой музыки для салунов? Какие-нибудь добрые старые мелодии. – Потом уже громче: – Как насчет «Долины Ред-Ривер» или «Моей дорогой Клементины»? И почему это женщинам так нравятся похоронные марши?

Джессика пришла в замешательство. Агнес расстроилась. Но Билли услышала и сразу же переключилась на скачкообразный ритм «Долины Ред-Ривер», отчего на лице Сета появилась довольная улыбка. Он хотел музыки для салунов, так она ему даст такую музыку. «Клементина», «Жалоба ковбоя», «В сердце Техаса»… Скоро Сет отбивал ногами ритм и хлопал в ладоши. Теперь выражение лица Агнес стало рассерженным, а у Джессики – полным надежды. «Со временем, – думала она, – Сет сможет оценить нашу новую дочь».

Как раз в этот момент зазвонил телефон. После третьего звонка Тита сняла трубку в коридоре и быстро прибежала в столовую, объявляя издалека:

– Это сеньор Мосс!

Руки Билли застыли в воздухе, она вскочила на ноги. Но Сет опередил ее, хоть и не сразу выбрался из своего кресла, опершись на трость, чтобы сохранить равновесие. На мгновение их глаза встретились, и Билли первая отвела взгляд. Сет будет говорить со своим сыном раньше, чем она со своим мужем.

Агнес и Джессика последовали в холл вслед за Сетом и Билли, все собрались тесным кружком около телефона.

– Это ты, сынок? – рявкнул Сет в телефонную трубку. – Давно мы о тебе не слышали. Все еще в Сан-Диего?

– Как дела, пап? Ты хорошо обращаешься с моей девочкой? Без этих твоих штучек, а, пап?

В ответ раздалось неразборчивое ворчание:

– Когда, черт побери, ты приедешь домой? Еще не выбросил из головы все эти окаянные идеи насчет войны и славы?

– Я звоню, чтобы сообщить, что завтра в три ноль-ноль по калифорнийскому времени улетаю на Гавайи.

– Какого черта тебя туда несет? Если ты сражаешься за эту страну, то должен оставаться здесь, в Штатах! Тут у тебя жена и сын на подходе. Здесь тебе полагается быть. Я еще могу это уладить, ты знаешь. Почему ты не позволяешь мне взяться за это дело?

– Пап, я так хочу. Я назначен на «Энтерпрайз». А ты позаботься вместо меня о Билли и малыше. Я на тебя рассчитываю. Где Билли?

– Здесь. Послушай, сынок, я кое о чем хочу тебя спросить. Помнишь ту скважину, что мы пробурили в Вако? Говорят, она иссякает и пора ее продавать, пока мы не потеряли на ней деньги. Нутром чую: там еще полно нефти, и мы только-только добрались до нее. Святой Иисус, по всей округе сплошная нефть, и я не вижу причины, почему у нас ее не должно быть. Что ты думаешь насчет бурения еще одной скважины вдоль того же самого хребта? Ты там был перед тем, как тебе в голову пришла эта безумная идея записаться во флот, – так что ты думаешь?

Билли, сжав кулаки, стояла рядом и пыталась расслышать голос Мосса. Ее терзала обида. Почему Сет толкует о каких-то нефтяных скважинах и деньгах? Ей казалось, еще мгновение – и она лишится чувств, если немедленно не поговорит с Моссом. Билли глянула на Джессику, которая знаками призывала ее к терпению.

– Эти ученые задницы, геологи, говорили мне совсем другое, – пожаловался Сет. – Они утверждают, что наши южные насосы все вытянули, и мы черпаем со дна. Наклонная буровая вышка, говоришь? Знаешь, где пытались такую ставить?.. Да, я о нем слышал. Старатель из Оклахомы, так? – Снова пауза. – Черт побери, сынок, почему бы тебе не приехать домой? Снимай-ка свою кожаную куртку и приезжай туда, где твое истинное место. Самолеты на воде-то не летают, ты это знаешь. Этой стране нужна вся нефть, какую только можно добыть.