А что я?
Сбрею клочковатую бороду Леннарта? Поцелую его с разбега? Зачем? Он мне, конечно, нравится, есть в нём загадка, но замуж я за него точно не собираюсь. И портить с ним отношения тоже. А больше тут и целовать некого, помощники далеко и заросли ещё больше, чем наставник.
Дела.
Впрочем, все эти сумбурные мысли вылетели из головы, стоило мне переступить порог дома — деревянного двухэтажного строения, срубленного из таких огромных брёвен, что на этаж хватило буквально нескольких штук. За его порогом меня ждала масса дел, начиная с приёмки продуктов, которые должны подвезти, заканчивая обходом подопечных.
Кот везде ходил за мной хвостом. Изучал местность. Пару раз я за него даже запнулась, когда складывала в холодильный ларь свежие продукты.
— Кто мешается под ногами, тот остаётся без обеда, — предупредила Барса, который, судя по флегматичному виду, явно не проникся моими проблемами с первого раза.
А вот стоило заговорить о святом, взгляд его стал куда осмысленнее!
Но до обеда ещё далеко, надо успеть осмотреть часть территории.
Шли дозором мы всей компанией за исключением Шустрика — он ушуршал по своим делам сразу после завтрака. Периодически Барс с Зикой шмыгали в кусты, что-то она там ему показывала, причём говорила таким поучительным тоном, от которого хотелось прыснуть в ладошку. Потом они возвращались ко мне, чтобы через минуту снова скрыться из вида. Жорик, восседавший у меня на плечах и державшийся за них своими тонкими, но сильными корешочками, вёл себя куда спокойнее.
В какой момент он зацепился веточками за низкорастущую ветку дерева, мимо которого лежал мой путь, и смылся, я не запомнила. Впрочем, такие фокусы он проделывал регулярно, поэтому я не особо обращала на них внимание.
До этого момента.
В Заповеднике как-то враз стало подозрительно тихо. Птицы смолкли, гнус куда-то попрятался, даже трава с листьями шелестеть перестали. А я как никогда ощутила своё одиночество. Почему-то именно в этот момент никого не оказалось рядом.
— Тиньята! — раздался громогласный зов наставника.
Еле сдержалась, чтобы не прикрыть уши руками. Опять переусердствовал с усилением голоса.
— Магистр Коски, наконец-то! — воскликнула в ответ, развернулась и ринулась в сторону дома.
Бежать пришлось долго, даже в боку закололо, хотя я привычная к нагрузкам. Вокруг продолжала стоять подозрительная тишина, Леннарт больше ничего мне не кричал. С каждым вздохом я чувствовала, как подспудный страх проникает в меня, вселяет тревогу в сердце.
— С-стой! — прошипело со стороны денника.
Он находится к северу от дома, обычно мы там держим новеньких, прежде чем они освоятся в Заповеднике. Для особо буйных даже клетки имеются, пусть наставник терпеть не может держать животных в неволе.
Глянула в ту сторону и обомлела. Картина, открывшаяся глазам, буквально поражала воображение. Посреди денника стояла какая-то неизвестная зверюга, самым странным образом сочетавшая в себе о-очень крупного белого лиса (высота в холке, как у пони!), дикобраза и Боги знают кого ещё. Серьёзно, он выглядел так необычно, что я даже растерялась.
Он настоящий, или мне снится странный сон?
Шкура белоснежная, аж слепит, глаза светятся, словно в них накапали медного купороса, когти на лапах им же обработали. Тоже светятся. Как и иглы, торчащие из спины и копчика. Правда, последние ближе к концу совсем тёмные, будто бы даже чёрные. Сам он мощный, с широкой грудью, словно не лис, а волк, причём магический.
Но нет, судя по форме морды и ушей всё-таки лис. Да и хвост характерный такой.
Магия от него чувствуется какая-то странная. Неправильная, что ли. Словно её вывернули наизнанку. Точнее сложно сказать, да и не до разговоров сейчас, потому что вокруг шеи зверя обвилась Зика, а на голову уселся Жорик и методично пытался проткнуть белую шкуру своими иголками, словно тому своих мало.
Судя по остервенелым движениям разумного цветка, его обычный трюк удавался из рук вон плохо. Точнее из веток вон плохо. Или корешков.
Вокруг неведомого животного живописно валялись обрывки цепей. Судя по слабому мерцанию мест разрыва, зачарованных. Поодаль лежал Леннарт с Барсом на груди. Кот явно нервничал и, словно забыв, что умеет говорить по-человечески, истошно мяукал. Несмотря на творящееся вокруг безобразие, наставник молчал. Отсюда мне не было видно, открыты ли его глаза. В сознании ли он вообще.
Мысль о том, что каким-то невероятным образом зверьё с цветком умудрились оказаться здесь раньше меня, мелькнула и пропала. Слишком много всего и сразу.
Потом.
Не до этого сейчас.
Вот песочного цвета колёсико подкатывается к зверю, разворачивается, ловко взбирается по задней лапе, просачивается между иглами и вцепляется острыми зубками в основание пушистого хвоста. Обиженный вой оглашает округу. Похоже, Шустрик умудрился учуять одно из слабых мест очередного гостя. И добраться до него.
Не зря там растут иглы, ой не зря!
Не теряя даром времени, подскакиваю к забору, хватаюсь за верхнюю перекладину, рывок, и вот я уже бегу к наставнику, стараясь обогнуть зверя по дуге.
Жив ли он? Дышит ли?
— Что происходит? — кричу, а у самой горло сжимается, словно на него легла чья-то сильная рука.
