Хозяйка Англии - [114]

Но Матильда хотела отблагодарить дядю Давида за помощь. Ему она была обязана куда больше, чем кузену Генриху. Кроме того, Генриху будет только полезно, если ему лишний раз укажут на его место.

– Пусть дуется, – бросила она.

– Лучше держать его перед глазами, – предостерег ее Бриан.

– Мне все равно, здесь он или нет, – отрезала Матильда, опускаясь в кресло.

Когда-то в нем сидел ее отец, возглавляя пиры и церемонии. То, что в нем сидел и Стефан, Матильда предпочитала не вспоминать.

– И все-таки было бы разумно помириться с ним.

– Бриан прав, – вмешался Роберт, который с тревогой на лице прислушивался к их диалогу. – Генриха нужно умасливать хотя бы до тех пор, пока ваше положение не станет более прочным.

– Не понимаю, почему мы должны исполнять любой его каприз! – вспылила Матильда. – Слушать его советы – это одно, а уступать ему на каждом шагу из страха, что он затопает ногами, – совсем другое. И больше я не намерена портить это торжество разговорами о нем. Среди гостей достаточно священнослужителей – найдется, кому прочитать молитву.

Лакеи принесли к помосту блюда с теплой водой и полотенца, и Матильда, все еще во власти дурного настроения, быстро вымыла и осушила руки. В отсутствие папского легата благодарственную молитву произнес епископ Илийский, после чего подали первое блюдо – ароматную сладкую кашу и хрустящие жареные соцветия бузины, перепелиные яйца, окрашенные в разные цвета, и мелкие пирожки с сыром. Все это были легкие закуски, цель которых – возбуждать аппетит перед основными блюдами.

Матильда понемногу успокаивалась, поглядывая на пирующих и прислушиваясь к журчанию застольных разговоров.

– У меня есть для вас подарок, – неожиданно сказал Бриан.

Взяв ее руку, он вложил в нее маленькую серебряную монету размером с ноготь ее указательного пальца. На одной стороне монеты изображалась женская голова, надпись на латыни по краю гласила: «Matilidis Imperatrice, Domina Angliea, Regina Anglia. Wallig» – «Императрица Матильда, госпожа англичан, королева Англии. Уоллингфорд».

– Я велел начать чеканку этой монеты в Уоллингфордском монетном дворе, – объяснил он. – Мне хотелось, чтобы самая первая монета оказалась у вас, но скоро таких станет много, потому что они будут иметь хождение по всей Англии.

Матильда смотрела на серебряный кружок в руке. От вскипевших слез у нее запершило в горле.

– Спасибо, – произнесла она сдавленным голосом.

Он смутился и взмахом руки отмел благодарность:

– Теперь весь мой гарнизон будет получать плату монетами с вашим именем.

Она хотела ответить ему, но умолкла, потому что из оконного проема донесся бой многочисленных колоколов. Гости тоже оторвали головы от тарелок и стали оглядываться.

– Наверное, церкви репетируют праздничный звон для коронации, – попытался успокоить Матильду Бриан, однако и его взгляд скользнул к окну.

Вскоре звон стал таким громким, что больше нельзя было не обращать на него внимания. Колокола – далекие и близкие – били во всю мощь. И вот в зал вошел маршал Матильды Джон Фиц-Гилберт и направился прямо к столу на помосте.

– Госпожа, лондонцы взбунтовались против вас. – Говорил он негромко, но взволнованно. – Из города в Вестминстер движется вооруженная толпа. Вам нужно уезжать немедленно – во имя вашей безопасности.

Матильда сжала серебряную монету в кулаке так, что края впились ей в плоть. Бриан склонился к Фиц-Гилберту:

– Может, колокола звонят в честь торжества?

– Нет, милорд. – Взгляд голубых глаз маршала был жестким. – О мятеже нам сообщили наши сторонники, которые бегут от разъяренной толпы. Колокола звонят, чтобы собрать людей и объявить им о том, что в Лондон может войти жена Стефана со своей армией фламандцев. Я отдал приказ седлать лошадей. Если мы не выедем сейчас же, нас сметут.

Матильду захлестнул бессильный гнев, который она выместила на маршале – все-таки Фиц-Гилберт непосредственно командует ее рыцарями и отвечает за военный порядок.

– Я отказываюсь покидать принадлежащую мне территорию – тронный зал моего отца! И кто меня прогоняет – толпа горожан и жалкая армия наемников! Любой, кто скажет, что мы должны бежать, – трус!

Он выпрямился как палка:

– Госпожа, я бы убил любого, кто скажет, что я трус. Но надо иметь дело с реальностью, и я заявляю, что здесь мы оставаться не можем. Мы не вооружены для битвы, и когда сюда прибудет жена Стефана, не сдержим ее войска. Разумнее отступить к Оксфорду или Дивайзису и принять бой там.

Матильда сжала челюсти.

– Нет, – уронила она.

– Вы уверены в этом? – спросил Бриан. – Это не обычный слух, который раздули до невероятия?

Маршал взглянул на него с презрением:

– Если бы я сомневался в достоверности моих сведений, то не стал бы прерывать пир. – Он широко махнул в сторону двери. – Но если вы предпочтете уточнить ситуацию у толпы, я не буду вам мешать, только учтите: они захотят разговаривать мечами и копьями.

Роберт, не упустивший ни слова, поднялся на ноги.

– Прислушайтесь к совету маршала, – обратился он к Матильде. – Как он сказал, мы не готовы к битве и не можем допустить, чтобы вас пленили. Джон, вы прикроете нас с тыла?

Маршал кивнул и начал отдавать приказы, даже не успев еще спуститься с помоста.