Хозяин Зоны - [92]
Председатель горсовета Гончар
Размашисто расписавшись, Гончар перечитал справку и только потом достал из стола печать, стукнул ею по штемпельной подушке и аккуратно, с силой приложил к листку, словно поставил жирную точку на судьбе Тысевича Николая Григорьевича. Затем Гончар основательно прижал к листку угловой штамп, написал на нем дату и, вытащив книгу, в которой регистрировал подобные справки, поставил номер 213.
Лейтенант взял справку и внимательно посмотрел председателю в лицо. Видно, Гончар прочитал во взгляде Коробко нечто такое, что заставило его содрогнуться. Председатель отшатнулся, не чувствуя под собой ног, и упал на стул.
— Что с вами, Леонтий Васильевич? — участливо поинтересовался лейтенант. — Может, кого на помощь позвать?
— Нет-нет, все прошло.
— А может, все-таки…
— Спасибо, ничего не надо.
— Ну, как знаете.
Лейтенант, скрипя хромачами, ушел, а Гончар еще долго ничего не мог делать, все мерещились ему холодные водянистые глаза лейтенанта, безжалостные, как у щуки. Они ничего не выражали и смотрели на окружающую их живность только как на средство продолжения собственной жизни.
Тем временем лейтенант вернулся в свой кабинет. Первым делом он полез в тумбочку и достал новую папку, на которой написал:
ДЕЛО 152273
По обвинению Тысевича Николая Григорьевича, жителя г. Изяслава, по ст. 54-6 УК УССР
Антисоветские.
Начато 17 апреля 1938 года
Окончено «__» __________
Количество томов _______
Он подшил в дело постановление, подписанное начальником Шепетовского отдела НКВД, ордер на задержание и обыск, справочку, только что полученную от председателя горсовета.
Теперь надо было идти в прокуратуру. Формальность, но… Будь его воля, никуда бы он не ходил! Достал бы волшебные палки из-за сейфа, и все они, сволочи, запели бы у него соловьем, даже те, кто по сути своей черные вороны. Но приходится тратить время на все эти формальности, черт бы их побрал! Время приближалось к четырем. Прокурор мог запросто уйти на обед. Лейтенант поднял телефонную трубку: Кадаубинский был на месте. Положив картонную папку в портфель, лейтенант отправился в прокуратуру.
— Прокуратуре наше здравствуйте!
— Здорово, лейтенант. С чем пожаловал?
Лейтенант бросил на стол тощую картонную папку.
— А, опять…
— Засорена пограничная зона! — воскликнул Коробко. — Ловим, ловим, а их все больше и больше! Откуда только берутся!
— Эй, кто там в приемной? — крикнул прокурор. В двери заглянула секретарша. — Напечатайте скоренько постановление. Все, как обычно!
— Сейчас сделаем, товарищ прокурор.
Пока Кадаубинский пил с лейтенантом чай, секретарша заправила в пишущую машинку согнутый вдвое листок бумаги и, предварительно переложив его копиркой, двумя пальцами начала стучать по клавишам, изредка заглядывая в папку, принесенную лейтенантом.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
18 апреля 1938 года г. Изяслав
Прокурор Изяславского района Кадаубинский, изучив материал, представленный Изяславским райотделом НКВД на гр-на Тысевича Николая Григорьевича (1885 г. рождения, уроженец с. Боричева, Петраковскогорайона БССР, житель г. Изяслава, счетовод колхоза, в прошлом подпрапорщик, беспартийный), считает, что в материалах имеется достаточно данных о том, что Тысевич является причастным к контрреволюционной, шпионско-повстанческой деятельности, т. е. преступлениям, предусмотренным ст. 54–10 и ст. 54–6 УК УССР
ПОСТАНОВИЛ:
Мерой пресечения в отношении обвиняемого Тысевича Николая Григорьевича избрать содержание под стражей в тюрьме Шепетовского горотдела НКВД г. Шепетовка.
Прокурор Кадаубинский
Кадаубинский, через которого за последние несколько лет прошли тысячи подобных бумажек, не глядя подмахнул постановление.
Эта половина листа тоже легла в картонную папку, тщательно завязанную лейтенантом на белые тесемочки.
У себя в кабинете Коробко перелистал документы из тощей папки и решил, что пришло время поговорить и с самим Тысевичем, во всяком случае нужно было заполнить анкету. Своей тюрьмы в Изяславе не было, а только пара камер, где подследственных держали по несколько дней, как в накопителе, а потом специальной машиной отвозили всех в Шепетовку — там под это столь необходимое заведение были переоборудованы склады лесхоззага, директор которого Лысков-Мельников сейчас в них же и сидел. Ирония судьбы…
На допрос арестованных вели через дорогу: из здания, где находились камеры, в здание, где располагался кабинет лейтенанта. Хуже всего было то, что весь Изяслав знал об этом и родственники арестованных ждали у серого дома, чтобы увидеться, может, в последний раз, со своими родными. Часто все это сопровождалось криками, рыданиями, обмороками, что осложняло и без того нелегкую жизнь лейтенанта. Никакие ухищрения не помогали; люди дежурили у здания НКВД чуть ли не круглосуточно, и все ради того, чтобы крикнуть что-то неразборчивое кому-нибудь из близких. Выход был найден: время от времени, но не реже одного раза в неделю, арестованных отвозили в Шепетовку — пусть туда ездят и там надоедают своими воплями.
