Хозяин Зоны - [53]

Сердце старлея уже не билось, но мозг еще работал. Он все пытался посмотреть, не бежит ли от КПП кто-нибудь на помощь, однако как ни косил глазом, не мог рассмотреть дорогу, а голову повернуть не получалось. Перед глазами стояла белая береза, вздрогнувшая от сильного удара, но оставшаяся почти не поврежденной. Старлей смотрел на удивительно крупные, могучие наросты на стволе и трогательно тоненькие, качающиеся на ветру веточки, и его губы шептали:

— Ветки… Тонкие ветки… Веники… Баня… Горячо…

Он не видел, что из распоротой поломанным рулем груди теплой волной течет его темно-красная кровь, заливая живот, сиденье и пол. В голове зашумело, и сквозь этот неясный шум он расслышал чей-то голос:

— Как глупо…

Перед тем как сознание старлея угасло навсегда, он еще успел подумать, что на самом деле глупо прожил свою короткую жизнь.

На звук негромкого удара, донесшегося до КПП, не торопясь вышел сержант. Он оглянулся вокруг и, не заметив причины подозрительного шума, позвал лейтенанта. Предупрежденные дежурным по отделу, они еще раз внимательно осмотрелись, но машины, слетевшей с дороги, от домика не было видно. На всякий случай лейтенант доложил о подозрительном шуме в отдел, откуда на КПП сразу была направлена машина с вооруженным нарядом. Он-то и заметил при подъезде к КПП врезавшуюся в березу «девятку». Осторожно, достав оружие, наряд подошел к машине, стоявшей у дерева. Из треснувшего бака тоненькой струйкой все еще лился бензин.

— Не курить! — крикнул старший наряда. С первого взгляда было понятно, что медицинская помощь старлею уже не нужна. Но всех их удивило совсем другое: мертвый старлей, упавший на рулевую колонку, наполовину был засыпан пачками разноцветных европейских денег.

— Вон оно что… — задумчиво произнес старший наряда, — теперь понятно, чем ему мозги переклинило…

* * *

Серега с Василичем тряслись в стареньком «пазике», ежедневно совершающем несколько рейсов на Станцию и обратно. Отклонение от графика было в пределах допустимого, поэтому на остановке ждать почти не пришлось. Всю дорогу до КПП-10, что стоит на въезде в десятикилометровую Зону, они ехали молча. Оба были подавлены событиями, невольными очевидцами которых они стали полчаса назад. Василич, который был гораздо старше Сереги, отнесся к этому философски: все там будем. Серега, которому о смерти задумываться было еще рановато, не мог прийти в себя от потрясения.

«Ну как же так, — думал он, — живет человек, о чем-то думает, мечтает, любит, ненавидит… И каждый из нас — бесконечность. Внутри любого человека существует неисчислимое множество миров. Со смертью все они погибают, а тут сразу четыре… А родственники, друзья? И все из-за каких-то бумажек, которые даже не у нас напечатаны. За бумагу и типографские краски!»

Грустные философские размышления были прерваны, когда автобус сделал очередную остановку. Двери открылись, но милиционер с погонами сержанта в салон не поднялся. Он продолжал болтать с сослуживцем, и весь разговор отчетливо слышали все пассажиры автобуса.

— Старлея с КПП-30 нашли, — сказал сержант.

— Взяли?

— Нашли. Слетел с дороги на патрульной «девятке» и врезался в березу.

— Насмерть? — так же односложно спросил напарник.

— Вдребезги. Но тут другое — он весь был пачками евро засыпан.

— Да ты что?

— Мне Калитвиненко звонил, он в составе наряда выезжал. Там две сумки с евро были. Одна от удара лопнула, вот его и засыпало.

— Полный атас… Если не при жизни, так хоть после смерти повезло…

— Дурак ты, — осуждающе произнес сержант.

— Да шучу я, — попытался оправдаться напарник.

— Нашел тему! — не унимался сержант.

— Ребята, я опаздываю, — вклинился в разговор водитель.

— Да ладно тебе, — проворчал сержант. — Тут ЧП, можно сказать, на всю страну, а ты со своим графиком. Иду уже…

Проверка документов была проведена самым поверхностным образом. Милиционеру было не до контроля, и автобус медленно покатился дальше. Василич склонился к Серегиному уху:

— Знаешь, что я тебе скажу? Дело тут совсем не в деньгах.

— А? — словно проснувшись, переспросил Сергей.

— Я говорю, дело тут совсем не в деньгах, — повторил Василич. — Все эти смерти произошли не из-за этих сраных четырех миллионов, а из-за того, за что эти деньги заплатили.

Серега повернулся к Василичу.

— Точно говорю. Эти деньги прокляты, потому что их заплатили за неправедное дело. Ты же сам рассказывал, что немец дал эти деньги Яблочко за то, чтобы тот пропихнул идею строительства ХОЯТа?

— У меня даже доказательства есть, — мрачно подтвердил Серега.

— Диск, что ли? Так ты при себе его таскаешь? Блин, ну ты с ума сошел! Надо было где-нибудь спрятать! Значит так, когда мы на Станцию приедем, я пойду по своим делам, а ты — дуй напрямую в Город. И не бойся! Ты под защитой Хозяина. Главное — слушай его. Видать, не хочет он, чтобы у этого немца все получилось, не хочет, чтобы в Зону радиоактивное дерьмо со всей Европы везли, поэтому и помогает тебе. Без его помощи тебя бы давно сцапали, можешь в этом не сомневаться!

Автобус подъехал к проходной Станции и остановился. Пассажиры не спеша начали выходить. Серега, второй раз в жизни ступив на искалеченную землю Зоны, уже не испытывал того трепетного чувства, как в прошлую поездку. Сейчас ему было не до этого. Сейчас надо было спасать себя и то, что осталось в Зоне живого.