Хозяин жизни и смерти - [12]

Уолтон вошел в зону, охваченную объективами сканирующей телекамеры, передающей изображение в кабинет Фиц-Моэма, чтобы тот мог оценить своего посетителя, прежде чем решить, принимать его или не принимать. Директор очень осторожно вступал в личные контакты с людьми.

Прошло пять секунд – максимальное время, необходимое директору для принятия решения о посетителе. Однако никаких указаний из кабинета не последовало, и Уолтон благоразумно кашлянул пару раз.

Опять никакого ответа. Уолтон вернулся к столу секретарши, которая в ту минуту что-то диктовала в микрофон диктопринтера. Он подождал, когда она закончит предложение, затем тихонько прикоснулся к ее руке.

– Слушаю, мистер Уолтон?

– Похоже, вышла из строя телекамера перед входом в кабинет шефа.

Вызовите, пожалуйста, мистера Фиц-Моэма по интеркому и доложите о том, что я прибыл.

– Хорошо, сэр.

Проворные пальцы секретарши мгновенно нашли нужную кнопку, однако перед тем как доложить о прибытии Уолтона, она замешкалась, затем в недоумении подняла на Роя глаза:

– Директор не отвечает на мой вызов, мистер Уолтон. Он, должно быть, очень занят.

– Но ведь шеф просто обязан ответить. Нажмите кнопку вызова еще раз.

– Простите, сэр, но…

– Вызовите его еще раз!

Секретарша весьма неохотно опять нажала кнопку вызова интеркома, но и на этот раз ответа не последовало. Фиц-Моэм пользовался таким переговорным устройством, которое включает микрофон секретаря только в том случае, если последует сигнал разрешения изнутри кабинета. Уолтон же не запрещал девушкам нарушать его покой и перевел микрофоны в режим постоянного включения, тем самым не обременив себя необходимостью всякий раз отвечать на сигнал вызова из приемной.

– Ответа как не было, так и нет, сэр.

Уолтоном все больше овладевало беспокойство.

– Ладно, черт с ним, с интеркомом. Войдите в кабинет и скажите шефу, что я уже давно здесь околачиваюсь. Мое присутствие на этом совещании крайне необходимо.

– Сэр, мистер Фиц-Моэм запретил кому бы то ни было заходить к нему в кабинет без предварительного согласования по интеркому, – запротестовала девушка.

Уолтон почувствовал, как его щеки стали пунцовыми.

– Я беру всю ответственность на себя.

– Мне очень жаль, сэр, но…

– Ладно. Отойдите в сторону от этой дурацкой машинки и позвольте мне самому связаться с шефом. Если ему вздумается сделать вам нагоняй, скажите, что я угрожал вам пистолетом.

Девушка в ужасе отпрянула от стола, и он быстро подобрался к аппаратуре. Затем сделал вызов. Ответного сигнала не последовало. Тогда Уолтон сказал так, на всякий случай:

– Мистер Фиц-Моэм, это Рой. Я сейчас у вас в приемной. Разрешите пройти к вам? Или вы решительно возражаете?

Тишина. Он задумчиво поглядел на интерком, занимавший почти полстола:

– Тогда я войду к вам без разрешения.

Дверь в кабинет шефа была, по всей вероятности, из бериллиевого сплава, хотя снаружи ее покрывал пластик, имитирующий дерево; толщина двери была не меньше двух-трех дюймов, – Фиц-Моэм сделал все, чтобы максимально обезопасить себя.

Перед самой дверью Уолтон на мгновение задумался. Вновь попав в поле зрения телекамер, он произнес:

– Мистер Фиц-Моэм? Вы меня слышите? – Никто не ответил, и он продолжил: – Это Уолтон. Я у входа, с бластером… Если вы сейчас не отзоветесь, я взломаю дверь вашего кабинета.

Молчание. Что само по себе было уже чем-то из ряда вон выходящим. А может быть, это ловушка, устроенная Фиц-Моэмом? Что ж, скоро все выяснится. Уолтон установил апертурную щель бластера таким образом, чтобы выпущенная энергия расходилась широким веером, а ее интенсивность с расстоянием быстро убывала, и нажал на курок. Ровный беззвучный поток тепловой энергии хлынул на дверь в кабинет директора.

В приемной собралась целая толпа любопытных, правда, она старалась держаться подальше от Уолтона, который продолжал стрелять, не снижая интенсивности излучения тепловой энергии.

Вот под воздействием высокой температуры расплавилась имитировавшая дерево пластмасса и струями потекла на пол. Показавшийся под пластмассой броневой бериллиевый лист накалился докрасна.

Вот уже виден и механизм замка. Уолтон направил огненный поток именно на это место – не прошло и нескольких секунд, как дверь заскрипела и затрещала.

Уолтон выключил бластер, сунул его в карман и с силой ударил в дверь ногой. Она тотчас же распахнулась.

Взгляд его мгновенно запечатлел забрызганную кровью, поникшую седую голову… Вдруг кто-то нанес ему сильнейший удар, пришедшийся почти точно в солнечное сплетение.

Это был мужчина примерно такого же роста, что и Уолтон, в костюме из синей ткани с вплетенными в нее блестящими золотистыми нитями. Как ни странно, но сознание Уолтона зафиксировало подобные мелочи с поразительной четкостью. Лицо мужчины было искажено страхом и злобой, однако Уолтон сразу же узнал его. Румяные щеки, широкий нос и густые брови могли принадлежать только Ладвигу, представителю США в ООН, человеку, только что убившему директора Фиц-Моэма.

Убийца яростно молотил кулаками по телу Уолтона, пытаясь оттолкнуть его от разрушенной тепловым лучом двери: для безумца это был единственный путь к спасению. Получив первый мощный удар в живот, Уолтон охнул и отлетел назад, ловя воздух широко раскрытым ртом, однако ему все же удалось ухватиться за пиджак убийцы и, напрягшись всем телом, подтащить Ладвига к себе. Яростная схватка началась так неожиданно, что Уолтон даже не успел уразуметь, как же могло произойти убийство.