Хозяин Ястребиного острова - [23]

Он едва удостоил ее взглядом, вернувшись в спальные покои. Мирана обдумывала встречу с женщинами. С ее стороны было глупо вникать в их проблемы, но желание помочь им было настолько велико, что она не могла отказать себе в этом. Она надеялась, что ее план сработает. Рорик наверняка повременит устраивать женщинам разгром, по крайней мере отложит это на день, чтобы окончательно убедиться в том, что они боятся его гнева. И когда это подтвердится, он и все мужчины будут очень гордиться собой. Но это продлится недолго. Мирана была бы рада не принимать женские проблемы так близко к сердцу, но не могла. Теперь она чувствовала, что они стали ей как родные.

Она прислушалась к мерному дыханию Рорика, закрыла глаза и попыталась подстроиться под его ритм. Ничего не вышло, сон не шел к ней. И она принялась думать о том, что с ней будет дальше. «Интересно, что делает Эйнар, чтобы найти меня?» Она могла хвастаться перед Рориком своим сводным братом, но глубоко в душе скрывала правду. Она понятия не имела, что в подобном случае мог предпринять Эйнар. Он был странным человеком, и Мирана никогда не могла понять ход его мыслей.

Неожиданно дыхание Рорика участилось, его грудь поднялась, и он тяжело вздохнул. Затем вдруг вскрикнул и застонал. Его голос был низким, резким, наполненным болью:

– Нет! Ради всего святого, нет! Инга, не покидай меня! Ради всех богов, нет!

Он выгнулся и резко дернулся. Кровать заскрипела под его тяжестью. Мирана поднялась на колени. Рорик продолжал со стоном метаться по постели, мучимый ночным кошмаром.

– Рорик! Проснись! – воскликнула Мирана.

Он снова и снова выкрикивал слова, наполненные такой беспомощностью, болью и отчаянием, что трудно было выносить.

– Рорик! – снова окликнула она.

Он резко сел на кровати, тяжело дыша. Мирана видела только очертания его фигуры. Было темно, и она не могла рассмотреть выражение его лица.

– Тебя мучил кошмар, – спокойно сказала она, подавшись вперед, чтобы лучше его видеть. Цепь, ударившись о деревянный край кровати, глухо загремела.

Рорик посмотрел на стоящую на коленях девушку и потряс головой. Все тот же ночной кошмар… все тот же ужас и та же боль, она ни на минуту не покидала его, прячась в глубине его сознания и поджидая ночи, чтобы мучить его, заставляя переживать все снова и снова. Он ненавидел этот сон и никак не мог освободиться от него. Страшная память не давала ему покоя.

Он молчал. В этот момент он ненавидел ее за то, что она стала свидетельницей его ночных кошмаров. Он знал, что в эти минуты выглядел беспомощным как ребенок. Он ненавидел ее за то, что она разбудила его, хотя понимал, что должен быть благодарен – Мирана не дала ему досмотреть сон до конца, неминуемо страшного конца, которого он никогда не видел, потому что не был там, когда это случилось. Он прибыл слишком поздно, слишком поздно, чтобы что-то изменить. Он стал лишь очевидцем страшной картины разрушения, вдыхал острое зловоние смерти. Он упал на колени, причитая по убиенным и проклиная свое бессилие и себя за то, что не оказался рядом с ними в нужную минуту.

Рорик встал и, осознав, что совершенно голый, накинул на себя тунику.

– Как ты?

– Нормально. Иди спать и оставь меня в покое, – буркнул он и, не оглядываясь, вышел из спальни.

Мирана легла на спину и закуталась в одеяло. Кто такая эта Инга?

Следующим утром старая Альна зашла в спальню, чтобы снять цепь. Рорик так и не вернулся в спальные покои. Солнце уже встало. Она протянула Миране выстиранные ею платье и тунику.

– У нас был отличный план, – сказала старая Альна, – но он сорвался. Боги разгневались на нас. Лорд Рорик решил высказать нам все прямо сейчас, и мы не успели накормить их вкусной кашей и пышным хлебом. – Старуха тяжело вздохнула. – Пойдем, нам тоже следует послушать, что он скажет. Возможно, у тебя появится другая задумка.

Она повела Мирану в длинный зал, где стояли и сидели на скамьях не меньше шестидесяти человек. Никто из них еще не успел поесть. Рорик говорил. Его голос был обычным, но Мирана различила в нем еле сдерживаемую ярость. «Интересно, кто-нибудь слышит это, кроме меня?» – подумала она. Он стоял в центре зала, уперев руки в бока, и выглядел очень внушительно. Он казался спокойным, как христианский священник, но в то же время его распирала ярость. Это было странно, но тем не менее это было так.

– … Я достаточно терпел это, равно как и все мужчины. Вы, женщины, должны прекратить эту жестокую игру. Хватит. Всему приходит конец. Если еще раз мне подадут испорченное жаркое, приправленную дубовой корой капусту или что-то подобное, я лично высеку женщину или женщин, приготовивших это блюдо. Затем каждый из моих мужчин по очереди высечет одну из женщин. Единственная, кто избежит наказания, – Энтти. Она не виновата в том, что не умеет готовить. Если бы дело было только в этом, вы давно бы уже помогли ей. Надеюсь, вы все поняли. Я говорил это не для себя. Или вы прекращаете свои козни, или в дело пойдут кнуты. Я здесь хозяин, и я все сказал.

Он резко повернулся и вышел из зала.

Мирана осмотрела зал. Ее интересовало соотношение мужчин и женщин. Если мужчин меньше, то некоторые женщины могли бы избежать наказания. А если больше, тогда… По залу прокатился недовольный ропот женщин. Они отошли от мужчин и собрались в группки. Они что-то кричали, стенали и были явно расстроены. Старая Альна стояла в стороне и грустно улыбалась, обнажив три оставшихся зуба.