Хозяин Проливов - [119]
Толпа сначала оцепенела от ужаса, потом раздались крики, и люди, сминая друг друга, побежали прочь. Никто не оказал спутникам сопротивления. Нищий парнишка упал на землю, закрыв голову руками, и боялся пошевелиться, пока вокруг не стих шум. Через несколько минут Левкон и Арета стояли на совершенно пустой площади, и только ветер гнал по земле пернатые головные уборы жриц.
— Эй, малыш, — сказал гиппарх, дотрагиваясь до плеча попрошайки, — не отведешь ли нас к дому Кириона? Говорят, он за портом.
Мальчик вздрогнул и вскочил на ноги. Он молчал с минуту, а потом затараторил:
— К Кириону? Большой дом! Там всегда подают! Хорошие люди живут. Хозяйка добрая.
— Пойдем. — Левкон дружелюбно подтолкнул мальчика в плечо, и спутники уже втроем двинулись по поселку. На них опасливо поглядывали, но никто не решался подходить.
Кирион жил в просторной усадьбе, окруженной фруктовым садом. Он и его жена Гликария не ходили на площадь. Один из самых богатых купцов Киммерика мог себе это позволить. Нимфы Опука получали от него столько терракотовых статуэток, посуды и оливкового масла, что предпочитали его не трогать. Увидев грязных оборванцев у ворот, рабы попытались прогнать их. Но Левкон поднял такой крик, что из дома выскочил сам хозяин. В первый момент он не узнал сына старого друга, а когда понял, кто перед ним, чуть не лишился дара речи.
— Левкон! Мальчик! — только и мог повторять купец. По его толстому морщинистому лицу бежали ручейки слез. — Мы уже и не чаяли… Мы уже тебя похоронили… Отец плакал, плакал, не дождался… Некому было и тризну справить! Мы со старухой собирали…
— А дядя? — изумленно спросил гиппарх.
— О твоем дяде отдельный разговор. — Кирион насупился. — Дай хоть посмотреть на тебя. А худой! А черный! Осунулся! — Расчувствовавшийся купец чуть было не сказал: «Вырос» — но вовремя прикусил язык.
— Постарел, — со смехом хлопнул его по узким плечам Левкон.
Прибежала толстая благодушная Гликария, и поцелуи вперемешку со слезами пошли по второму кругу.
— А это кто? — Кирион неодобрительно воззрился на меотийскую куртку Ареты.
— Мой друг. — Вот уж Левкон не думал, что до конца не справится с голосом и опустит глаза. — Она не раз спасала мне жизнь.
«Мог бы не объясняться!» — про себя фыркнула Арета.
— Проходи, дочка. — Гликария раскрыла меотянке широкие объятия. — У нас со стариком своих детей нет. Прибрали боги еще грудными. Нам Левкон как родной. Мы уж его среди живых и не чаяли встретить.
Кирион повел путников в дом. Мальчик-провожатый выпросил у хозяйки на радостях половину пирога с курятиной и убежал в порт.
— Сейчас рабы согреют воды, — квохтала Гликария. — Давно идете?
— С неделю. — Меотянка с удивлением оглядывалась по сторонам. Раньше такую роскошь она видела только в царском дворце в Горгиппии. Правда, там было побольше золота и поменьше вкуса, но в остальном…
— Вымоетесь, поедите, и принесем жертвы за благополучное возвращение. — Кирион продолжал держать гиппарха за руку, точно боялся, что тот растворится в воздухе. — А там поговорим. Многое, Левкон, поменялось… Да-а.
Судя по богатству жертвы — старики зарезали в домашнем святилище во дворе пятнистую свинью с тремя поросятами, — хозяева от всей души благодарили богов за возвращение Левкона.
Купание отняло у путников не меньше часа. Трудно было с чем-то сравнить счастье целиком окунуться в горячую воду и наконец вымыть и вычесать волосы. Арета выпросила у хозяйки немного ассирийских благовоний. К столу она появилась в таком блеске, в каком гиппарх уже давно ее не видел. Вернее, не видел никогда, потому что Колоксай впервые за время их знакомства надела эллинское платье. Гликария одолжила ей травянисто-зеленый гиматий с продолговатыми золотыми застежкам. Он оставлял плечи и руки почти открытыми, подчеркивая их точеный рисунок и матовый отлив кожи.
— Когда-то оно мне было впору, — сокрушенно покачала головой хозяйка. — Всего-то два разочка его только и надела. Когда архонт Гекатей, покойник, приезжал в Киммерик освящать порт. Да когда хоронили косую Креусу, нашу повивальную бабку. Тогда весь берег собрался… А так берегла-берегла. Не знаю кому. Бери, дочка.
Арета чувствовала, что она говорит от сердца, и не могла отказать, хотя в степи не принимают подарков, если не знают, чем отдариться.
— С платьем ли, без платья ли, — улыбнулась купчиха, — а мы ладно прожили с Кирионом всю жизнь на зависть многим. Только молю богов, чтоб вместе в могилу лечь. — Она ловко завернула рыжие волосы Ареты наверх, собрав их золотой сеткой и открыв стройную загорелую шею.
— Какая ты красавица! — Гликария даже языком прищелкнула. — Не зря наш Левкон на тебя глаз положил. Он тоже парень не промах.
Арете захотелось смеяться. Ей было хорошо и легко у этих добрых стариков. «Зачем Левкону от них уезжать? — подумала она. — Все равно дядя не захочет отдать ему поместье. Остался бы здесь. Детей у них нет…»
— Возьми. — Гликария извлекла из шкатулки тяжелые изумрудные серьги. — У меня от них все равно уши болят. А ты потерпишь. — Она осторожно разогнула дужки. — Хоть разок покажись ему настоящей женщиной.
Колоксай почувствовала, что у нее горит лицо. Она-то знала, в каком наряде нравится спутнику больше всего. Вечером, сидя за столом, женщина ловила на себе его слегка удивленные взгляды. Прямо сказать: «Колоксай, пойдем. Я больше не могу» — он не смел, разговор шел о слишком серьезных вещах. Но сию секунду Левкон не чувствовал вещи важнее, чем собственное взбунтовавшееся естество.
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Он умер как герой, стараясь поспособствовать выживанию человечества. Феникс. Что ждет его в новом мире? Какой он будет, новый мир? Может, тихий и спокойный, без войн и болезней, где Феникс найдет себе занятие по душе и забросит поднадоевшую стезю воина и богоборца? А может еще более шизанутый мирок чем его родной, где придется для достижения своих целей замараться в крови и кишки по самые уши?
Юная Рита училась, общалась, жила. Но с приходом одного шамана все встало с ног на голову. Она вернулась домой. Заняла свое место в Кругу Тринадцати. Однако что-то не давало ей повода сидеть спокойно, и она постоянно вляпывалась в истории. И теперь ее мучают только три вопроса: зачем уничтожать Круг Тринадцати? Кто такой шаман Жинн и каким боком-припеком здесь ее бывший ректор? И кто же все-таки любит Риту, не обманывая? Закончено, но почти не редактировано.
Найти бабулю, догнать мечту и уничтожить проклятие — таков мой девиз на ближайшие полгода. Но как быть, если бабуля сбежала неизвестно куда, мечта махнула хвостом, а с проклятием вообще полное недопонимание — то ли оно есть, то ли его нет? Ринуться в гущу событий? Да мы всегда пожалуйста! Оказаться у эльфов? С превеликим удовольствием! Стать ведьмой? Как нечего делать! И не буду я эльфийской наследницей, если девиз мой не станет планом!
Замкнутые в одном пространстве непримиримые враги никогда не смогут понять друг друга. Сумеет ли жестокий Наг, уничтоживший семью юного Ависа, выполнить задание до конца и свернуть хрупкую шею беглеца? 18+.
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.
Бескрайние равнины, горы и дебри, могучие города Варнена остались позади, и отряду путешественников предстоит столкнуться с таинственной частью мира Инри. Нечто забытое, в глубине сокрытое, как и не бывшее, но вновь ожившее…. Могучая дикая природа, скрывающая в себе древних таинственных существ, и очень старая незавершённая история частью которой невольно становятся путники. Испытание на прочность на пределе сил и некто действующий стремительно и беспощадно. Всё это ожидает Вас во второй части трилогии.
Лучших из лучших призывает Ладожский Князь в свою дружину. Из далеких селений спешат на его зов избранные. Но полон путь опасностей и неведомых страхов – лесные и водяные духи, нечисть и оборотни заступают дорогу отважным избранникам Князя. Далеко, за грань реальною, за кромку мира уходят герои, чтобы отобрать жертву у всесильного и безжалостного Триглава. Есть ли что-то на свете, чего не одолеют бесстрашные витязи Белеса? Все осилит отважное и любящее сердце, когда впереди его ждет светлая ЛАДОГА.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
В этом мире на равных сосуществуют эльфы, орки, вампиры, оборотни, люди, рожденные в нем, – и люди, занесенные в него из далекого будущего.Здесь воюют беспрерывно, а ненавидят с наслаждением и со вкусом – северные земли напирают на южные, люди и оборотни грызутся, как одержимые, а представители Старших народов плетут хитрые интриги, намереваясь поставить, наконец, на место представителей народов Младших.Здесь начинается история лихого парня по прозвищу Квазимодо – бродяги, авантюриста, непревзойденного бойца и ловкого вора.
Они приходили с моря, воины, не знавшие ни жалости, ни страха смерти. Пестрые паруса их драккаров заметны были издалека. И когда такой парус поднимался над горизонтом, жители прибрежных селений в страхе бежали, спасая свою жизнь. Об их отваге, мужестве, жестокости и ярости ходили легенды. Они жили войной и ради войны. Их хранили суровые асы. Им помогали светлые альвы и темные йотуны. Их души уносили с поля боя златокосые валькирии. Их называли героями и варварами, пиратами и волками Севера. Но сами они звали себя — Викинги.