Хозяин Мрака - [69]

Сие действо пришлось воплощать в реальном мире, так что и раны Элин получил самые что ни на есть реальные. Но это определённо стоило того, чтобы удостовериться в наличии одной присущей лишь симбионтам черты, позволяющей им создавать из себя практически всё что угодно. Заодно экс-абсолют понял, почему враги человечества не превратили свои тела в один сплошной совмещённый с резервом канал: такой организм просто не мог существовать, так как имелся некий фиксированный максимум плотности каналов на объём плоти, превышение которого приводило в лучшем случае к детонации каналов, едва по тем начинала струиться анима.

У обычного человека этот максимум достигался лишь у самого резерва, где каналов было особенно много, а ближе к запястьям и стопам их плотность падала, достигая минимума. И именно этим минимумом активно пользовалось подавляющее большинство анимусов, так как аниму в техники подавать было проще всего именно через конечности. Исключения из этого правила встречались во все времена, но, как правило, таковыми становились обладатели демонических зверей с особым строением тел, как, например, пернатые, змеи или черви.

Специально против правил не шёл никто, и, видимо, зря.

Теперь Элину стало очевидно, что все его техники, научись он их формировать посредством каналов на, скажем, груди или спине, заполнялись бы силой в пять-шесть раз быстрее, что в теории позволяло выигрывать битвы просто за счёт скорости. Какая разница, сколь сложна техника врага, если простой и понятный удар сформируется, напитается силой и достигнет цели задолго до того, как цель успеет осознать свою ошибку?

Слияние душ и последующее за ним перерождение позволило Элину избавиться от столь досадного несовершенства конструкции. Перерождённый обзавёлся равномерно распределёнными по всему телу каналами, плотность которых была снижена разве что в районе головы. Но так как Элина с драконидами не связывало ровным счётом ничего, эту мелочь можно было смело игнорировать: извергать пламя изо рта он что так, что так не планировал.

Слишком уж непрактично.

Тем не менее, таким образом циркуляция энергий в душе Элина достигла воистину впечатляющих объёмов, что и позволило ему слегка уменьшить разрыв в уровнях сил между собой и пышущим энтузиазмом наставником.

Меч со свистом рассёк воздух и практически достал Элина, но ворох изумрудных нитей опутал и остановил клинок до того, как тот коснулся шеи. Краткое мгновение невольной паузы — и нити рвутся, когда по металлу клинка начинают туда-сюда носиться серебряные искры, то и дело вспыхивающие соответствующего цвета пламенем. Но уже перерождённый идёт в атаку, позволяя оппоненту освободиться — и тут же предпринимая попытку дотянуться до него несколькими десятками нитей, разлетевшимися в стороны и схлопнувшимися в одной точке.

Там, где их встречал Дарагос с мечом наготове.

В этой битве не было места хитрости, ведь Элин стремился привыкнуть к правильному использованию Сердца, а заодно научиться усилять тело за счёт постоянной циркуляции анимы в каналах. И в таких тренировках был лишь один минус: во внутреннем мире перерождённый мог заложить основы и проникнуться сутью процесса, но оттачивать способности ему всё равно придётся в реальности.

Череда стремительных ударов не оставила от нитей Элина и следа, а сам мечник уже сократил расстояние, попытавшись дотянуться до ученика точным прямым выпадом. Но наученный горьким опытом парень не сплоховал, попытавшись сконцентрировать всю свою мощь в одной точке — там, где одинокая изумрудная нить столкнулась с кончиком лезвия сияющего серебром меча, губы владельца которого тронула довольная улыбка. Элин наконец-то увидел то, что Дарагос пытался до него донести. И пусть попытка воплотить силу в моменте была неэффективной и аляповатой, этого хватило, чтобы отбросить мечника назад.

Перед алчущим крови мечом оказалась не нить, но незримая, высеченная из монолитной гранитной глыбы стена, прорубить которую ему оказалось не под силу.

— Если я скажу, что ты прогрессируешь с колоссальной скоростью — поверишь? — Хитрый прищур Дарагоса не сулил его ученику ничего хорошего и, казалось, на что-то намекал. Элин, будучи человеком со склонностью к паранойе, напрягся — и понял, что сделал это не зря. Нервным движением коснувшись своих висков, анимус снял с них аккуратно, можно сказать — ювелирно отсечённые пряди, обнаружившиеся и с левой, и с правой части головы.

— Так стремительно, что даже не заметил внеплановой стрижки. Как? — Волосы перерождённого вновь отросли, а потерянные — растворились в воздухе.

— Ты и без меня знаешь, что противостояние во внутреннем мире во многом завязано на воображении и силе воли. И воля тут отнюдь не первостепенна, хоть и очень важна.

— Насколько мне известно, способность к визуализации своих действий помогает лишь до поры. Любой мало-мальски сильный противник этому не подвержен. — Вновь коснувшись висков, Элин вздохнул: — Но вы продемонстрировали обратное.

— Ответ на этот вопрос очень прост, и, в общем-то, лежит на поверхности. Что вообще может вообразить человек, м?

— Практически что угодно… — В какой-то миг глаза перерождённого расширились, а рот — приоткрылся. — Всё, что человек может себе представить?