Хозяин дома - [40]

Она желала его, потом опомнилась и стала сопротивляться, но в конце концов сдалась. Однако, как выяснилось, она не нужна Джеку. Да, конечно, он мог бы довольно легко овладеть ею, но его это не интересовало, он хотел лишь потешить мужское самолюбие. Элла желала его даже тогда, когда, казалось бы, отталкивала, и Джек доказал это с жестокой ясностью.

Элла почувствовала, что позади нее происходит какое-то движение. Джек как истинный джентльмен собрал ее разбросанную одежду, бросил на ковер рядом с Эллой и скрылся из виду. Смущенно прикрываясь одной рукой — в ней вдруг вопреки всякой логике проснулась стыдливость, — она поспешно натянула помятое платье.

Послышался звон стекла, и ноги Джека снова попали в поле ее зрения.

— На, выпей, — настойчиво предложил он, буквально всовывая ей в руки низкий широкий стакан.

— Не буду…

— Нет, будешь!

Он снова отошел в сторону. В ноздри Элле ударил терпкий аромат бренди. Она закрыла глаза. Бренди. Неужели Джек мог забыть? Да нет, вероятнее всего ему просто безразлично. Элла шмыгнула носом и сглотнула слезы. Что ж, в этом они схожи, потому что ей тоже все равно. Может, она и бесстыдная, но по крайней мере честна в своих чувствах. Она его любит. Да, она повела себя как дурочка, но не совершила ничего дурного в отличие от Джека, который был опасно близок к тому, чтобы изменить невесте.

Флисс. Элла опять сморгнула слезы. Юная, красивая, здоровая, мечта каждого мужчины. Любимая женщина Джека… и, вероятно, столь же вероломная, как он сам. В конце концов, возможно, они друг друга стоят.

— В чем дело, Элла? Почему ты меня оттолкнула? — В холодном голосе Джека слышалось лишь вежливое любопытство.

— Ты сам знаешь почему.

— Дело во Флисс?

Элла кивнула. Она сделала небольшой глоток янтарной жидкости и чуть не подавилась. Какая гадость! Трудно поверить, что когда-то она жила чуть ли не на одном бренди!

— Но ты меня хотела?! — Вопрос прозвучал скорее как утверждение, беспощадная констатация факта. Резко, но правдиво.

— В какой-то момент да, — призналась Элла, которая начала понемногу приходить в себя, и холодное самообладание Джека спровоцировало ее на язвительный ответ, — но это было лишь минутное помешательство, а потом ко мне вернулся здравый смысл.

Джек усмехнулся.

— Неужели? Интересно, кого ты пытаешься одурачить? Ты меня желала, — бесстрастно повторил он, — может, ты меня и оттолкнула, но потребовалось совсем немного усилий, чтобы ты вновь передумала. Посмотри правде в глаза, Элла, ты меня все еще хочешь.

— В чем дело, Джек? — с вызовом спросила Элла. — Похоже, твое непомерно раздутое эго не знает, как пережить один-единственный отказ?

— Чтобы уязвить мое эго, потребуется женщина получше вас, мадам.

— Да ладно тебе, Джек, не скромничай, а признай правду: еще не родилась на свет та женщина, которая способна ранить твое самолюбие. Джек Кигэн непобедим. Независимый эгоцентричный Джек Кигэн. Твое эго столь велико, что приходится только удивляться, как в твоей жизни еще остается место для какой-то женщины. Но для Флисс место нашлось. Ты помнишь о Флисс?

— Вряд ли я могу о ней забыть, — холодно возразил Джек, — поскольку упомянутая женщина — моя невеста. А ты ревнуешь, Элла?

— О да, я позеленела от зависти! — насмешливо воскликнула она.

Прежде чем решиться на еще один маленький глоток бренди, Элла повертела в руках стакан; янтарная жидкость закружилась, образуя воронку. В каждой шутке есть доля правды, но вряд ли Джек догадается. Оказалось, что отшутиться довольно легко, значит, такой тактики она и будет придерживаться. Главное, не горячиться. Джек назначил ей срок три месяца — что ж, Элла переживет эти три месяца. Нужно доказать, что она не испытывает к нему никаких чувств. Элла сознавала, что намеренно или нет, но Джек ухитрился загнать ее в угол. Если собрать вещи и тихо ускользнуть из дома в его отсутствие, это будет все равно, что преподнести ему правду на золотом блюдечке, признаться, что она все еще его любит.

Всего три месяца, каких-то десять недель, и она будет свободна, мысленно утешала себя Элла. Только кого она пытается обмануть? Ей никогда не освободиться от Джека, от своей любви к нему.

Осторожно поставив на мраморный камин почти нетронутый стакан, Элла медленно поднялась на ноги. Она обостренно чувствовала всей кожей присутствие Джека. Он непринужденно развалился на небольшом диванчике с роскошной обивкой, закинув руки за голову, и вся его поза недвусмысленно выражала безразличие и даже скуку. Проглотив слезы и пытаясь сохранить остатки достоинства, Элла медленно направилась к двери.

— Элла!

Голос Джека раздался совсем близко. Как он ухитрился подойти так быстро и бесшумно? Элла застыла на месте.

— Что, Джек? — вежливо спросила она.

— Мы почти дошли до конца, правда?

Что бы это значило, скажите на милость? Внезапно Эллу охватил гнев, но она постаралась ответить как можно холоднее.

— Нет, Джек, мы даже к нему и не приблизились.

— Лгунишка.

— Можешь думать то, что тебе больше нравится.

Она так устала, что ей вдруг все стало безразлично. Но Джек протянул руку и едва ощутимо дотронулся до нее. Этого оказалось достаточно, чтобы тело ее отреагировало.