Хозяин-барин - [28]

— Остынь, Лизир, сбавь пар, — сказал Траш, уводя его в сторону. — Это не горемыки.

Тут он подмигнул Вадиму и Завехрищеву — действуйте, мол.

— Оно, когда полицай из местных, вроде бы лучше и не надо, потому что против своих он зверь, — бормотал Лизир, уходя с Трашем к дальним кабинкам. — Но и риск огромный.

Чертей-надсмотрщиков было с десяток, причем четверо из них находились в душе. Траш, проходя мимо занятых кабинок, ловко и незаметно запер двери на щеколду. Итак, если учесть, что Траш нейтрализует еще и Лизира, оставалось шестеро: один на насосе, один у чана, один со шлангом и трое с нагайками.

Страдальцы все были на одно лицо, а точнее — лиц у них не было вовсе, белые маски с пятнами глаз и крохотным ртом, абсолютно одинаковые. Вот кто-то поднял голову, посмотрел, зашептал что-то, к нему тут же подскочил черт с нагайкой.

Траш, проходя мимо насоса, неловко зацепил насосного беса своей длинной шпагой и, вот досада, приподняв его в воздух, кувырнул в огненную реку. Бес завопил благим матом, Лизир засуетился, забегал вдоль бортика, показывая рукой, за что надо ухватиться — за этот вот асбестовый шланг, который засасывает жидкое пламя. При этом он сильно перегнулся через бортик и, надо же такому случиться, тоже полетел вниз. Теперь уже по берегу бегал Траш и покрикивал громовым голосом: «Что ты пузыри-то пускаешь, ты руку, руку давай!»

Это было сигналом. Вадим с Завехрищевым отстегнули некробичи и направились к чану.

— Эй, не балуй! — крикнул им черт, который длинной палкой ворошил в чане, чтобы страдалец не прилипал к стенкам, и отгонял его от краев, чтобы не выскочил. — Я вам говорю, вы, двое, а то огрею вот палкой и в чан.

— Я те покажу чан, — сказал Завехрищев, идя на него с искрящим некробичом на отлете. — Ключи давай, гнида лохматая.

Черт вдруг резво выхватил из чана палку и, брызгая смолой, ударил наотмашь, целя Завехрищеву в голову. Некробич рассек палку пополам с такой силой, что свободный конец улетел в реку. Следующий удар поверг нечистого на колени. Бич вырвал на плече клок шерсти, и теперь там вспухал кровавый рубец.

— Ключи давай, — повторил Завехрищев.

— У Лизира, — вздрогнув, сказал черт и повторил приниженно: — Нету у меня ключей. У Лизира они.

Вадим выудил из чана несчастного страдальца, тот как собака отряхнулся от налипшей смолы и порскнул к столбикам, поближе к своим. Черт между тем убежал на четвереньках за чан.

— Тра-аш! — крикнул Завехрищев. — Ключи у Лизира.

Траш оглянулся и кивнул, после чего подцепил полудохлого Лизира все той же шпагой и выудил за загривок на берег. Бес, обслуживающий насос, к этому времени уже пошел ко дну.

* * *

Вихрем налетели трое бесов и ну хлестаться нагайками. Они были юркие, верткие, еще и не попадешь бичом-то, и им удалось три раза достать не ожидающего такой прыти Вадима и пару раз Завехрищева. Боль была дикая — что может защитить тонкий ороговевший слой? — но это придало злости и заставило быть предельно точным. Секунда-другая, и от чертяк полетела шерсть, на оголившейся синей коже вздулись багровые шрамы. Все трое рухнули на колени, затем распластались на металле мордами вниз. Еще один черт, тот, что со шлангом, попытался под шумок дать деру, но Завехрищев и его достал, удлинив бич на тридцать метров.

— Вот эту пипочку надо нажать, — довольно сказал Завехрищев, показав крохотный выступ на рукоятке бича. — Как всегда: сделают что-нибудь путное, а инструкции к нему ни в дугу.

Траш приковал бесчувственного Лизира к свободному столбику и присоединился к Хозяевам.

Всех чертей посадили на цепь, после чего принялись освобождать мучеников. Те были пугливы и при громком вопросе теряли дар речи. Размыкая кандалы, Вадим и Завехрищев потихоньку спрашивали: «Как звать?» Бедняги тихо отзывались. «Своих» пока не было.

— Не разбредаться, — командовал Траш и весело подмигивал очухавшемуся Лизиру, от которого валил пар.

Горемыки бродили от нечистого к нечистому и плевали на них, а иные, которых те достали до печенок, цепляясь за длинную шерсть, вскарабкивались наверх и били ватными кулачками по оскаленным мордам, вымещая свою обиду. Черти не обращали на мучеников внимания и настороженно следили за Трашем. И в горящих глазах их читалось: ну-ну, змей подколодный, встретимся еще. Траш и им заговорщически подмигивал.

Но вот наконец пошли «свои» страдальцы, и один из них отозвался тихо и безразлично:

— Андрей.

Был он, как и все горемыки, мал, безлик, забит, и ничего в нем не осталось от веселого земного Андрея. И вроде бы не он тогда, с Веревкиным, умолял Вадима стрелять, очень уж был теперь безразличен.

— Андрюха, ты свободен, — сказал Вадим. — Я тебя отсюда вытащу.

— Ты кто? — спросил Андрей.

— Вадим.

— А не врешь? — спросил Андрей. — Тут все врут и врут, тогда не так бьют. Тут вранье поощряется. А еще бывает: притворится чертушка добрым, поверишь ему, а он так лупит, что мочи нет. А еще приходят в другом обличье, вот как ты сейчас, и тоже мучают.

— Я не вру, — сказал Вадим.

— А не врешь — так как ты меня нашел? Тебя тоже убили? А-а, знаю, ты теперь Хозяин, нам Веревкин рассказывал. Но не тот Веревкин, что большой, а тот, что маленький. Вроде этого вот, что у тебя рядом с ухом.