Хозяева Земли - [92]

Рис. 26–4. Сложность «примитивного» искусства обычно близка к уровню максимальной активации. Резные весла работы суринамских мастеров. (Источник: Sally and Richard Price, Afro-American Arts of the Suriname Rain Forest [Berkeley: University of California Press, 1980].)

Другими словами, люди предпочитают окружающую среду, напоминающую африканскую — в которой миллионы лет протекало становление нашего вида. Они инстинктивно тянутся к саванному редколесью, к возвышениям, откуда они, чувствуя себя в безопасности, могут созерцать надежные источники пищи и воды. В такой тяге к определенным местам, если рассматривать ее как биологическое явление, нет ничего странного. Инстинкт влечет все мобильные виды животных к местообитаниям, где шансы на выживание и размножение максимальны. Нас не должно удивлять, что сейчас, спустя относительно короткое время после начала неолита, человечество все еще ощущает остатки этой древней потребности.

Рис. 26–5. Графический дизайн часто близок к уровню максимальной автоматической активации, как мы видим на примере слов, картинки с изображением мозга и символа издательства (слева снизу), использованных для оформления обложки академического журнала. (Воспроизводится с разрешения American Academy of Arts and Sciences.)

Одна лишь необходимость понять природу сенсорного мира человека и его отличия от сенсорного мира других животных была бы веской причиной попытаться соединить усилия гуманитарных и естественных наук. Однако есть и более важная причина стремиться к согласованности этих разделов знания. Многие убедительные доказательства говорят о том, что общественное поведение человека обусловлено генетически и возникло в процессе многоуровневой эволюции. Если это так, а к такому выводу склоняются все больше эволюционных биологов и антропологов, мы можем ожидать постоянного конфликта между компонентами поведения, которым способствовал индивидуальный отбор, и теми, которым способствовал групповой отбор. Индивидуальный отбор, как правило, порождает соперничество и эгоистичное поведение членов группы — в том, что касается статуса, поиска партнера, обеспечения своей доли ресурсов. Напротив, групповой отбор, как правило, способствует бескорыстному поведению, которое выражается в щедрости и альтруизме, а они, в свою очередь, способствуют сплоченности группы и ее усилению как единого целого.

Неизбежным результатом взаимно компенсирующих сил многоуровневого отбора является постоянная двойственность сознания каждого индивида, ведущая к бесчисленным сценариям развития человеческих взаимоотношений — того, как они дружат, любят, объединяются, предают, делятся, жертвуют, крадут, обманывают, искупают свою вину, наказывают, просят о милости, выносят приговоры. Эта борьба, кипящая в сознании каждого человека и отраженная в огромной надстройке культурной эволюции, — первоисточник гуманитарных наук. В мире муравьев Шекспира не раздирали бы противоречия между верностью и предательством; под диктовку инстинкта, определяющего микроскопический репертуар его чувств, он смог бы написать лишь две пьесы — триумфальную и трагическую. Напротив, даже самый заурядный человек может придумать сколько угодно историй и сочинить бесконечную симфонию оттенков смысла и нюансов настроения.

Так что же такое гуманитарные науки? Серьезную попытку дать им определение мы находим в законодательном акте 1965 года, которым конгресс США учредил Национальный фонд поддержки гуманитарных наук и Национальный фонд поддержки искусств:

«Термин „гуманитарные науки“ относится в том числе, но не исключительно, к исследованиям в следующих направлениях: языки, как современные, так и классические; лингвистика; литература; история; юриспруденция; философия; археология; сравнительное религиоведение; этика; история, критика и теория искусства; те аспекты общественных наук, которые имеют гуманитарное содержание и используют гуманитарные методы; изучение и использование гуманитарных наук применительно к человеческой среде обитания, с особым вниманием к отражению разнообразия нашего наследия, традиций и истории, а также к связям гуманитарных наук с современными условиями жизни».

Возможно, это определение корректно описывает гуманитарные науки, однако оно не содержит ни одной отсылки к когнитивным процессам, которые связывают все эти области воедино, к связи этих процессов с наследственной человеческой природой и к их истокам в человеческой предыстории. Вряд ли мы станем свидетелями истинной зрелости гуманитарных наук, пока они будут продолжать игнорировать эти аспекты.

После упадка эпохи Просвещения на рубеже XVIII–XIX вв. попытки достичь гармонии и согласия между гуманитарными и естественными науками практически прекратились. Один из способов устранить возникший затор — сопоставить творческие процессы в этих двух областях, сравнить литературный и научный стили письма. Это не так сложно, как кажется. Первопроходцы обеих областей — это, по сути дела, мечтатели и рассказчики. На ранних этапах любого творческого процесса в сознании есть лишь одно — фабула. Есть воображаемая развязка, а возможно, и завязка, а также разрозненные обрывки, которые могут пригодиться в середине. Как в романе, так и в научной статье внезапно потребовавшаяся замена одной части может сказаться на всех остальных, и тогда некоторые из них придется убрать, а некоторые новые — добавить. По мере того как складывается история, уцелевшие части сходятся, расходятся, меняются местами. Возникает один вариант, потом другой. Такие варианты, будь они литературными сюжетами или планами научного текста, имеют свойство соперничать друг с другом. Слова и предложения (или формулы, или эксперименты) проходят проверку, принимаются или отвергаются. Довольно рано в сознании возникает представление о том, чем все закончится. Тогда кажется, что найдена прекрасная развязка, сделан правильный вывод. Но так ли это? Найти верную концовку — вот задача творческого ума. Какой бы она ни была, к какой бы области ни относилась, какими бы средствами ни была выражена, концовка до последнего остается призраком, который может растаять и смениться другим. На периферии сознания маячат, не даваясь в руки, неуловимые мысли. Наконец появляются и постепенно встают на свои места окончательные куски текста, и все подходит к вдохновенному финалу. Фланнери О'Коннор