Хозяева побережья - [11]

Маги шастали вокруг поместья, проявляя самое истовое рвение, и при этом, словно кролики, дрожали при мысли, что они и вправду найдут одного из братьев. Больше всего Биреса бесило то, что сам он вел себя точно так же. Слепец говорил, что человек цивилизованный слишком ценит свою шкуру, и в этом его слабость. Чем больше ты знаешь о жизни, тем сильнее боишься смерти.

Бирес всё больше и больше склонялся к крамольной мысли, что Ксарти выбрал себе неправильных союзников. Конечно, подобное тянется к подобному, но всё-таки… Если кто и разыщет братьев, то это «лиловые». Они ведь понятия не имеют, на кого работают. Им приказы отдает Карфот. Распорядился искать трех странных людей, значит будем искать трех странных людей.

— Ублюдок – ты, Ксарти! Ублюдок и трус.

Снова ничего.

А ведь про труса чистая правда. Вчера в городе пара каких-то молодчиков открыла лавочку с красноречивым названием «Сто золотых за человека». Бирес не сомневался, что это дело рук того брата, что вознамерился стать богом. Карфот ходил к Ксарти с докладом по этому поводу. Так, мол, и так, предлагается провести проверку, а потом спалить домик, чтоб даже памяти об нем не осталось. Можно и два соседних для надежности. Что тут началось! Дух рвал и метал. К лавчонке близко подходить запретил. Сказал, что если его братец прознает, где он прячется, то он лично всех Хозяев на Серые Равнины самым извращенным образом отправит. Ни времени, ни сил не пожалеет.

Похоже, конечно, на ловушку, но проверить-то можно было. Не обязательно туда людей в лиловом посылать. Если надо от традиций можно на время и отступить. Ксарти же вообще до них, в принципе, дела никакого не было. Испугался он и всё тут.

Внезапно сквозь затуманенный недоброкачественным вином разум пробилась одна светлая мысль. Ксарти двигал отнюдь не страх. Он тянул время. Готовился к чему-то. Не зря же он из заклинательной залы носа не кажет. Дух не сильно надеялся, что Хозяева обнаружат его братьев. Он выбирал союзников не для охоты, а для какого-то своего будущего предприятия.

— Ксарти, слышишь меня? – крикнул в пустоту Бирес. – Я раскусил тебя. Теперь я опасен. Можешь меня убить.

Маг замер в ожидании.

Ксарти не спешил расправляться с подчиненным.

— Бирес, выпусти меня, — вдруг в полной тишине раздался тонкий голосок. Исходил он из клетки. Сойка ожила.

Всё. Крыша съехала.

Пытаясь побороть собственное безумие, Бирес накрыл клетку покрывалом.

Но голос не унимался. Сойка настойчиво требовала даровать ей свободу. Маг слез с кровати и маленькими шажками стал приближаться к клетке. Ошибки быть не могло — совсем недавно птица была мертвее мертвого. К тому же, он никогда не наделял свои игрушки речевыми способностями.

— Выпусти меня, — повторил в очередной раз голосок.

Бирес приподнял покрывало. Сойка вспорхнула с жердочки, словно желала продемонстрировать, что она живее всех живых. Тогда Бирес решил сходить с ума и дальше и распахнул дверцу клетки. Птица тут же вырвалась на свободу. Покружила по комнате и села на ручку кровати.

— Идем, Бирес, — сказала сойка. Клюв её при этом открывался так, словно она была человеком. Стигиец даже кинул на всякий случай соответствующее заклятье. Но нет. Птица как птица, только говорящая. – Открой мне дверь.

Маг послушался.

Сойка вылетела в коридор и закружила под потолком, ожидая, когда Бирес соизволит к ней присоединиться. Маг некоторое время колебался, решая стоить ли брать защитные амулеты, потом махнул рукой и пошел просто так. Даже дверь забыл закрыть.

Так они и двигались по бесконечным коридорам поместья. Сойка чуть впереди, маг сзади. Бирес даже не пытался разобрать дорогу. Какое это имеет значение, если он уже сошел с ума. Куда-нибудь он да придет.

Внезапно сойка прервала свой полет. Вернее не совсем. Она просто зависла в воздухе, даже крыльями перестала шевелить. Бирес тоже остановился. Огляделся по сторонам. Место было ему незнакомым. Бред. Такого просто не могло быть.

Вдруг раздался страшный хохот.

«Женский», — совершенно не к месту подумал Бирес.

И тут сойка начала увеличиваться в размерах. Вот она уже со здоровую курицу. Вот с индюшку. А теперь и самого Биреса. Хохот же становился всё громче и громче.

Биресу стало по-настоящему страшно. Он почувствовал, что теряет сознание. Дальше была темнота.

Пробуждение вышло болезненным. Ломило всё тело. В голове стоял какой-то неприятный звон.

Открыть глаза никак не получалось. Встать тоже.

— Успокойся. Всё хорошо.

Карун-Ра. Бирес узнал голос Слепца.

— Подожди немного, — сказал маг-альбинос. – Сейчас я сниму заклятья. Только немного отдохну.

Выбора у Биреса не было. Он даже говорить не мог. Похоже, спеленали его основательно.

Маг попытался припомнить, что с ним произошло. Пять бутылок вина, собака, говорящая сойка. Чушь какая-то!

— Кажется, я готов, — сказал Карун-Ра и щелкнул пальцами.

Путы опали. Бирес обрел способность видеть, говорить и передвигаться. А также, как выяснилось, и удивляться. Он сидел на деревянной кушетке в совершенно незнакомой ему комнате. Помещение было очень маленьким. Пять шагов в длину и три шага в ширину. Окон не имелось. Стены были окрашены в белый цвет. Рядом с Биресом на стуле сидел Карун-Ра. Под глазами у альбиноса синели огромные круги, из носа вытекала тонкая струйка крови. Но при всем при этом вид у Слепца был торжествующий.