Хозяева плоской Земли - [272]

– А не можем мы в таком случае оказаться просто подопытными крысами в лаборатории? – задумалась вслух Алекса.

– Можем, конечно. Только мы этого никогда не узнаем. Сравнивайте нас с крысами и лаборантом, или актёрами на сцене и режиссёром за кулисами, с персонажами компьютерной игры и развлекающимся ими ребёнком перед экраном – мы лишены возможности соприкоснуться и узнать всю истину. Единственное, что становится ясным уже сейчас: что истина эта совершенно не такая, какой нам её преподносят. Причём преподносят те, кто, как я думаю, тоже не имеют возможности узнать ответ на самый главный вопрос. Но по сравнению с нами они – всевидящи и всезнающи, потому что они и только они знают наверняка, что мы не на шаре и что из-под накрывшего нас Купола, называемого ещё Твердью, нам не вырваться. Знание – это всегда сила. Настоящее Знание, подменившее всё вокруг себя верой. Почему всюду постоянно происходят войны, уничтожаются леса, звери, ископаемые, целые народы для блага тех или иных стран, а то и просто крупных корпораций, которые приходят на замену странам, а в Антарктиде вот уже сколько лет, с 1959 года, когда был подписан соответствующий международный договор, тишь и благодать? Ни одна страна все эти годы не нарушила условий договора, хотя, как считается, там соседствуют представители злейших политических врагов.

– А что за договор такой? – спросила Трине, выразив с детской простотой то, о чем постеснялись сказать вслух взрослые.

– Считается, что его цель – обеспечить использование Антарктики в интересах всего человечества. Ну, как бы для научных исследований и мирного сотрудничества. Я бы только хотел знать, что они там в тишине и мире изучают при минус пятидесяти градусах чуть ли не круглый год. Там же вроде бы ни растительности, ни живности, только ледяная пустыня, снежные бури, несколько пингвинов… и всё. Однако был один факт, который подобный порядок вещей делает ещё более странным. В 1954 году американский адмирал Ричард Бёрд дал телевизионное интервью в роли эксперта по этому региону. Действительно, он, если мне не изменяет память, бывал там с крупными военными экспедициями в 1928, 1934, 1939, 1946 годах. В последнюю он отправился через год после интервью, а ещё через год взял да и умер в возрасте шестидесяти восьми лет.

– Это не тот ли адмирал Бёрд, – усмехнулся Роналд, – который до недавнего времени считался первым лётчиком, пролетевшим над Северным полюсом, хотя недавно было официальное опровержение? Не помню подробностей, но там речь шла о расхождении его отчётов с записью в бортжурнале, а кроме того невозможность преодоления заявленных расстояний при заявленных скоростях. Похоже, адмирал был тот ещё жук…

– Возможно, – согласился я. – Возможно также, что накануне своей последней экспедиции в Антарктику он специально набивал её цену, когда говорил то, что я сейчас попробую воспроизвести по памяти, хотя рассказывали мне про это интервью уже давно. В студии его спрашивают, осталось ли для молодого американского поколения ещё какая-нибудь неизведанная земля сегодня, когда люди летают через Северный полюс, попивая коктейли. И он, не задумываясь, выдаёт, что да, конечно, есть, причём ничуть не меньше по площади, чем Соединённые Штаты, которую не видел пока ещё ни один человек. И находится она по другую сторону от Южного полюса. При этом адмирал ни с того ни с сего начинает задумчиво водить пальцем по кромке стоящего на столе перед ним блюдца. Давайте на секунду представим себе карту и поместим США за Южный полюс. У нас получится никакая не земля, а Индийский океан. Тем не менее, по его мнению, это последнее из оставшихся мест на свете, представляющих огромный интерес для науки. Территория эта будет важна для грядущих поколений, поскольку это нетронутый резервуар природных ресурсов. Когда его спросили, каких именно, он пояснил: всего в ста восьмидесяти милях от Южного полюса в горах, которые не покрыты льдом и снегом, они уже обнаружили залежи угля, там же наверняка есть нефть. Есть даже вероятность найти уран. Журналисты в студии возбудились и высказали предположение, что многие страны тоже захотят этими ресурсами воспользоваться. Конфликт неизбежен. Он на это: да, семь стран точно, включая Россию, Австралию, Аргентину, Чили, Новую Зеландию и Британию. И бросает фразу, мол, я тут говорил, что это пока самое мирное место на свете, но не думаю, что так будет долго продолжаться. Так вот, история, какой мы её знаем, показала, что адмирал ошибся, и с 1959 года в Антарктике не было ни единого военного конфликта. За это время вырубались леса Амазонии, уничтожались белые медведи на севере, гибли целые регионы – и всё ради наживы больших нефтяных, газовых и прочих компаний. Но ни одна из них до сих пор не посмела сунуться в Антарктику. Интересно, почему.

– Почему? – вторил Роналд.

Я пожал плечами.

– Никто не знает. Уж точно не потому, что все страны, подписавшие договор, такие честные. Вы лучше меня понимаете, на что они способны, дай им волю. Значит, там и в самом деле есть что-то настолько важное для всех, что заставляет хозяев этих стран сохранять видимость полного взаимопонимания.