Хозяева Острога - [61]

– Где наша не пропадала!

Однако не успел ещё Дряк приблизиться к неподвижному телу вплотную, как загадочное сияние полыхнуло костром. Староста Сторожей отскочил как ужаленный.

– Кусается! – сообщил он, почесываясь, словно после массированной атаки клопов. – Сейчас я ему зубы пересчитаю… Знать бы только, где они.

– Отойди! – прикрикнул на него Темняк. – Падших добивать – не велика честь. Я сам попробую им заняться.

– И с тобой то же самое будет, – посулил Дряк. – Вооружился бы на всякий случай.

– Обязательно. Но только на этот раз моим оружием будет доброта. И не надо лыбиться…

Он подошел к Хозяину и присел возле него – не слишком близко, но и не слишком далеко, как возле больной бродячей собаки, поведение которой нельзя предсказать заранее. Бедняга не подавал никаких признаков жизни, хотя тусклые всполохи по-прежнему пробегали по его телу.

– Досталось тебе, – сочувственно произнес Темняк. – Случалось и мне не единожды падать, но, правда, не с такой высоты. Впрочем, мусор мягкий, об него насмерть не убьёшься. Просто пух, а не мусор.

В мерцании фиолетовых и красных огоньков не было никакой системы, но оно завораживало, словно тихое пламя догорающего костра, в котором иногда на краткий миг материализуются наши самые сокровенные желания.

– Если ты живой, то как-нибудь дай об этом знать, – попросил Темняк. – Можешь, конечно, продолжать колоться и огрызаться, но это мало что значит. Мертвый ёжик тоже колется. Хотя ты, наверное, про ёжиков ничего не знаешь.

Страха Темняк не испытывал, но ощущал себя так, словно собирался разрыдаться. Приступы слезливой сентиментальности иногда случались с ним по пьянке, особенно когда вспоминались нелепо погибшие друзья, но сейчас никакого повода для этого вроде бы не имелось – по Тюхе он уже давно отстрадал.

Поборов себя, Темняк продолжал:

– Если ты живой, мы тебя лечить будем. Я хороших ребят позову, Бальзамов. Они от ста недугов средства знают. А может так случиться, что про тебя родные вспомнят. Явятся со своих высот и заберут к себе. Это вообще распрекрасно будет.

Он осторожно, словно боясь обжечься, положил руку на тело Хозяина, которое оказалось холодным, сырым, шершавым и на ощупь скорее напоминало грубую кирзу, чем живую плоть. Загадочное сияние ничем на это не отреагировало, а главное, не оказало на Темняка никакого физического воздействия, как это было в случае с Дряком.

– Вот и хорошо, – сказал он, поглаживая кожу (а может, и одежду) Хозяина. – Вот и ладненько… Только нечего тебе здесь валяться. Сейчас мы тебя в человеческое жилье перенесем. Обогреем. Попробуем накормить. А в случае чего и умирать под крышей лучше, чем на куче вонючего мусора. Договорились?

Отослав скомпрометировавшего себя Дряка и самоустранившегося Млеха – пусть досыпают, пусть похмеляются – Темняк приказал нескольким Сторожам сделать носилки, используя для этого «хозяйские костыли» и собственную одежду.

Однако взвалить на них Хозяина оказалось не так-то и просто. Это было примерно тоже самое, что руками черпать студень. Тело, такое плотное с виду, на деле оказалось необычайно податливым, тягучим, пластичным. При известном усилии его можно было слепить в шар или раскатать в тончайшую лепешку. Оставалось только догадываться, является это признаком жизни либо, наоборот, симптомом посмертного расслабления.

С превеликим трудом бескостного «найденыша» доставили в нору Темняка и поместили там на лучшем месте, возле очага (хотя не исключено, что тепло-то как раз и было противопоказано ему). Теперь предстояло заняться врачеванием.

В ожидании Бальзамов Темняк сам обтер тело Хозяина тряпкой, смоченной в теплом киселе, и не обнаружил при этом никаких видимых повреждений (впрочем, вполне возможно, что всё оно представляло собой одну сплошную рану).

Передохнув после этих хлопот, Темняк глубокомысленно заметил:

– Пробовал я однажды выхаживать приятеля, у которого половина мозгов вытекло через уши, но и тогда у меня было больше шансов на успех, чем сейчас.

Сияние, всё это время не покидавшее Хозяина, вдруг полыхнуло с особой силой и сразу пропало. Темняк прокомментировал это событие так:

– То ли помер, то ли отключился, то ли перестал взывать о помощи.

Бальзамы, не разобравшись в путаных словах Бадюга, давеча получившего очередную головомойку от шефа, решили было, что их зовут лечить Годзю. А поскольку ящер страдал исключительно желудочными расстройствами, вызванными неразборчивостью в пище, ему было достаточно всего лишь двух целебных средств – слабительного и вяжущего (последнее назначалось в тех случаях, когда доза первого оказывалась чрезмерной).

Именно эти лекарства Бальзамы и захватили с собой. Однако в норе Темняка их ожидал сюрприз. Как люди любознательные, они были не прочь воспользоваться редчайшей возможностью обследовать организм Хозяина, но как практикующие врачи вынуждены были честно признаться в своей профессиональной несостоятельности.

У Хозяина не прощупывался пульс, не прослушивалось дыхание, отсутствовала реакция на свет, не проявлялись кожные рефлексы, но причиной тому был не предполагаемый летальный исход, а отсутствие соответствующих органов. Вот и делай тут что хочешь.