Хозяева Острога - [54]

Узрев в руках Темняка «хозяйскую кочергу», толпа несколько поутихла. Чужак был хорошо известен в Остроге своей решительностью и непредсказуемостью. После знаменитой истории со Смотрителем никто не смел ему даже слово поперёк сказать.

– Отпускай! Только осторожно, – приказал Темняк, и Шипер стал понемногу вытравливать верёвку, к которой крепилась сеть, накинутая на оболочку.

Шар уже не касался земли, но по-прежнему выглядел как-то жалко, словно скукоженная мошонка старика. Однако едва лишь Темняк поднёс к горловине пылающий конец «кочерги», как он раздобрел, округлился и нетерпеливо заплясал на привязи.

– Осталось самое важное, – сказал Темняк. – Надо пристроить «кочергу» под горловиной, но так, чтобы она не подожгла оболочку. Вяжи узел, которому я тебя учил.

Пока Шипер сооружал хитроумную петлю-корзинку, позаимствованную Темняком у разумных пауков, некогда доставивших его по воздуху в Острог, в толпе, продолжавшей упиваться редкостным зрелищем, завязалась драка. Испуганные зеваки, прорвав жиденькое оцепление, выставленное скорее ради проформы, высыпали на летное поле.

Прямо под шаром, уже готовым к полету, произошла свалка. Шипера укусили пониже спины, а Темняка огрели чем-то тяжелым по голове. А уж тумаков, пинков и подзатыльников они огребли без счёта – и всё это буквально за несколько мгновений.

Заполучивший свободу шар без промедления взвился вверх, унося с собой никому не известного малого, сумевшего-таки в сумятице овладеть «кочергой». Удивляла сноровка, с которой он протиснулся в только что связанную Шипером петлю.

Бадюг, проклиная всё на свете, пробивался к Темняку на помощь, но, конечно же, не спешил при этом. Толпа никак не могла угомониться, словно сковородка, снятая с огня, но продолжавшая стрелять жиром.

Шар быстро поднимался ввысь, попеременно касаясь то одной, то другой стены, а вслед за ним со свистом убегала страховочная верёвка, сматывавшаяся с оставленной на земле бухты. Шипер, кое-как отбившись от своих случайных (а может, и не случайных) противников, попытался перехватить её, но похититель шара погрозил сверху «кочергой» – не смей, дескать, трогать, иначе пережгу.

Надо сказать, что пока самозваный воздухоплаватель действовал довольно грамотно – если и поддавал шару тепла, то не очень. Окажись на его месте Шипер или даже сам Темняк, они вели бы себя соответствующим образом.

– Уже на пятьсот саженей поднялся, – сообщил Шипер. – Веревка кончается.

– Привяжи другую, – велел Темняк.

Скоро шар скрылся из поля зрения, а верёвка немного утихомирилась.

– Тысяча саженей, – доложил Шипер. – Последний моток остался.

– Не хватит, – с досадой произнес Темняк. – Потеряем шар.

Внезапно верёвка застопорилась и даже сбросила назад несколько колец.

– Что бы это значило? – насторожился Темняк.

– Застрял, – предположил Шипер.

– Это ведь не сухой кусок, чтобы в горле застрять. Шар скорее лопнет, чем застрянет… Быстренько созови всех Сторожей! Пусть убирают толпу. Детей в первую очередь. Предупреди, что сейчас может случиться большая беда.

Но его хлопоты запоздали. Веревка, вдруг вытянувшаяся в струну, зловеще задребезжала, а потом словно бы полыхнула по всей своей длине, но не огнём, а чем-то таким, что рождает нестерпимую боль и панику, как это уже бывало на Бойле, когда Смотритель наказывал строптивцев.

Все, оказавшиеся поблизости, рухнули, точно в припадке падучей, а прочие завыли и заорали. Окрестности озарились небывало ярким светом, и в уличную щель обрушился настоящий обвал огня, в котором смутно угадывались остатки воздушного шара.

Мусор, который и от костра-то не всегда загорался, воспламенился громадным жарким костром, словно бы целиком состоял из промасленной ветоши и стружек. Это была уже не беда, которую предрекал Темняк. Это была катастрофа.

Разбор полетов – не в переносном, а в прямом смысле – происходил уже после похорон, на которых Темняка и Шипера едва не растерзали Ножики, Башмаки и Воры, пострадавшие больше других. Что касается исконных обитателей Жрачки – поваров, кулинаров, подавальщиц и посудомоек, то они в большинстве своем отделались лишь легким испугом. И всё потому, что трудились в это время, а не болтались без дела.

– Самое первое, что я хочу знать: кем был тот сорвиголова, улетевший на воздушном шаре? – сказал Темняк, поочередно обведя глазами своих соратников.

– Это до сих пор неизвестно, – ответил староста правой стороны улицы Дряк Сторож (бывший Иголка). – Всё случилось так быстро, что никто толком не успел его рассмотреть. А потом пришлось созерцать в основном его задницу. Ничего не удалось выяснить и на похоронах. Очень многие опускали в землю пустые гробы, и тут уж было не до расспросов.

– Одет он был как на праздник, – сказал Бадюг. – Во всё новое. Я ещё подумал, зачем лететь на верную смерть в таких хороших башмаках… И ещё вот что. Башмаки его, кроме всего прочего, были подвязаны ремешками, как это делают Воры, прежде чем взобраться на стену.

– Ну и глаз у тебя! – удивился Темняк. – Сам я этого шустряка в лицо кое-как запомнил, а вот на обувь никакого внимания не обратил. Будет мне урок… А он не из Воров случайно?